Невоенные рычаги внешней политики России. Региональные и глобальные механизмы - [44]

Тенденция рынка природного газа характеризуется постепенным переходом от долгосрочных контрактных отношений к более гибким краткосрочным контрактам и в итоге, по примеру нефтяной отрасли, к привязке цен газа к биржевым котировкам. Тенденции международного газового рынка также становятся препятствием возможному созданию «газового ОПЕК» [75] . Дело в том что газовая отрасль является капиталоемкой и основана на долгосрочных контрактах, что снижает возможности одностороннего ценового давления на страны-потребители. К тому же зависимость от спроса на электроэнергию делает газ неконкурентоспособным в случае отрыва от цены «нет-бэк».

5.3. Контроль над транспортировкой нефти в российской политике

Контроль над сетью является достаточно политизированным моментом в российской энергетической политике. Контроль над инфраструктурой помогает государству в определении потока энергии, заключении контрактов с поставщиками и определении новых долгосрочных инвестиций.

Вместе с тем контроль над трубопроводным транспортом нефти теряет свою актуальность с развитием гибкого рынка танкерной нефти. В российской практике трубопровод «Дружба» является, скорее, архаичным наследием советской экспортной системы в страны Восточной Европы, чем эффективным способом экспорта.

Как отмечалось, основным слабым местом российской нефтяной отрасли является ее зависимость от трубопроводного транспорта, а ведь нефть становится коммерческим товаром с момента погрузки в танкер. В России экспорт зависит от загрузки в нефтепровод, доставляющий нефть далее до морских терминалов, или же она отправляется прямо на экспорт с помощью трубопровода «Дружба». Но с развитием рыночных отношений в нефтяной отрасли роль этого трубопровода будет значительно уменьшаться, а поток нефти в российские терминалы – увеличиваться [76] .

Сложности вокруг транзита газа. Трансграничные потоки газа определяются на основе долгосрочных договоров между поставщиками и операторами сетей. Методика установления транспортных и транзитных тарифов предусматривает два этапа: a) расчет общей величины допустимых затрат на эксплуатацию системы в целях определения требуемого уровня доходов и b) распределение таких затрат между отдельными грузоотправителями. Эта общая процедура является основополагающим элементом расчета любых тарифов.

Используются различные системы тарификации за транзит. В большинстве же случаев можно отметить две доминирующие системы: дистанционные тарифы и тарификация на «входе/выходе» [77] .

Дистанционные тарифы. В странах бывшего Советского Союза используются именно дистанционные тарифы, которые рассчитаны по стоимости перекачки 1000 м3 на 100 км. Также тарифы весьма привлекательны для систем, в которых осуществляется перекачка газа в одном направлении, т.е. в зоны экспорта, на значительные расстояния.

Дистанционные тарифы используются и для транзита газа через Украину. Именно в отсутствие рыночного определения тарифа Украина смогла использовать транзит в качестве давления на Россию, когда «Газпром» предложил перейти на тарификацию «нет-бэк» за поставки.

Структура взаимозависимости между поставками и транзитом усложняется тем, что Россия и Украина заключили бартерные сделки: часть российского газа Украине шла как плата за транзит. С введением рыночной цены «нет-бэк» структура бартерной сделки оказалась нецелесообразной и Украина пошла на повышение тарифа за транзит.

Повышение цены на газ для Украины было представлено в ЕС как инструмент политического давления на Киев после оранжевой революции при том, что ранее именно продажа Россией газа странам СНГ по заниженным ценам ставилась Москве в упрек. И «Газпром», и другие российские компании (особенно с долей государственного участия) стали восприниматься в Евросоюзе как часть российского внешнеполитического инструментария, а их действия, в том числе по выходу на рынки ЕС, – как реализация внешней политики России вместо решения задач извлечения прибыли. В Европе стали звучать призывы любыми средствами защититься от российской энергетической «агрессии», в том числе такими экстравагантными способами, как создание «энергетической НАТО».

Тарифы «на входе/выходе». Система тарифов «на входе/выходе» развивается с образованием рынка «газ-газ». Это означает, что газотранспортная мощность становится не только средством для перекачки газа, но и коммерческим продуктом.

Возникает вопрос: может ли система аукционов быть внедрена на территории СНГ и может ли система «на входе/выходе» сократить риски с транзитом газа? Здесь следует отметить, что рыночный механизм не снижает вероятность конфликта вокруг транзита. При политическом нежелании Украины сотрудничать риск перекрытия транзита существует. Введение рыночного же механизма может работать только с устранением монополии «Газпрома» на поставки газа в Украину, что экономически сделать достаточно тяжело ввиду капиталоемкости транспортных сетей. Иными словами, даже с внедрением рыночной цены и рыночной модели тарификации транзита поставщик останется один, что не изменит степень концентрации рынка.

Необходимо отметить, что использование нефти и газа как энергетического оружия становится экономически неэффективным. Нефтяная отрасль России обременена системой трубопроводов, что делает рынок менее гибким. Газовая же отрасль, будучи более эластичной чем нефтяная, находится в зависимости от межтопливной конкуренции. Мало того, для развития отрасли необходимы долгосрочные инвестиции, для чего нужны позитивные политические отношения со странами-партнерами. Внедрение же модели «на входе/ выходе» требует кардинальной реформы российского газового экспорта (демонополизации), к которой Россия еще не готова.