Невиртуальная реальность - [49]
«Интересно, если я сниму с него шлем, что я там увижу?» Он вытер пот и в очередной раз, с вожделением, подумал о сигарете. «Ну и фантазии же у тебя, Жанна! – он посмотрел на одетого в кожаный костюм солдата. – Хотя, почему нет?» – Он вспомнил, как в похожей ситуации, в каком-то фильме, Джеймса Бонда преследовал офицер на мотоцикле, причем в шлеме с затемненным стеклом. «Да... нужно обладать нехилым воображением, чтобы представить себе мотоцикл «Kawasaki» в сибирской советской дивизии, зимой, готовый немедленно выехать. И сильным простодушием, чтобы в это поверить». Он обернулся и увидел толпу бегущих солдат.
– Бей бледнолицых!! – крикнул он негритянке, заводя двигатель.
Максим увидел ослепительную улыбку Жанны, разворачивающей пулемет, и отпустил сцепление. Джип летел, пулемет стучал, Макс хохотал. Как здорово! Какой отпуск от Боливара и французского! Как он закончится? А какая разница! Поживем – увидим! Вот только, поживем ли? Макс не знал, где дополнительные коробки с патронами для 12.7 миллиметрового пулемета в этом джипе, а лента скоро закончится. Внезапно непрерывная очередь Жанны прервалась, и он услышал стрельбу сзади. «Зачем я об этом подумал?! – раскаялся он. – Девушка-то ведь не знает! В кино все стреляют, не меняя магазинов, значит – у нее патронов полно. Но может, не я, а она формирует реальность пулемета? Значит – должна стрелять!» Пулемет снова застучал. «Ну вот и чудно!» – Максим обернулся и от удивления открыл рот. В фонтанах пыли, поднятой пулями крупнокалиберного пулемета, стреляя на ходу, бежали со скоростью 60 километров в час усатые, белобрысые и безликие солдаты. Жанна косила их десятками, и толпа преследователей редела.
«Есть женщины в русских селеньях!» – Он рассмеялся и крикнул назад:
– Есть сахибы в африканских пампасах!
– Что?! – сверкнула улыбкой негритянка.
– Ты слона на скаку остановишь?!
– Что?!
«Люди не могут бежать с такой скоростью», – подумал Макс, и солдаты отстали. Пулемет смолк, и Жанна перелезла на пассажирское сиденье.
– Что ты сказал?
Максим смеялся.
– Ты в горящую и’глу войдешь?
– Во-первых, и’глу – эскимосское, а не африканское жилище, а во-вторых, она сделана из кубиков льда и не горит. А в-третьих, я живу на 12-м этаже.
– Ого! Девушка знает об эскимосах? Девушка умеет читать? Поражен в сердце, мозг и другие части...
Максим сбавил скорость, и теперь они не спеша ехали по идеально ровной дороге.
– А ты что меня дурочкой считаешь? – Жанна надула и без того толстые губки, – это потому, что я чернокожая, или потому, что женщина? Или потому, что чернокожая женщина? Только евреи, по-твоему, умные?
Максим хохотал. Ему было хорошо. Местность, хоть и не поражала разнообразием, но не повторялась каждые три километра. «А что, чем плохо? Речки попадаются, вода есть. Консервов в машине полно, даже если и нет, уже появились. Бензин и патроны никогда не кончатся. Девушка симпатичная, построим хижину, родим детей. Негро-евреи, интересно... Примем сирийское гражданство...»
– Так вот, чтоб ты знал, дорогой, я поняла, по каким правилам, идет эта жизнь!
– Ну-ну?
– Происходит то, что мы думаем, что должно произойти. Мы видим то, что ожидаем увидеть, я ведь не знала, что гранаты надо снимать с предохранителя...
– Умница!.. – Максим задумался. – В общем, мне нечего тебе возразить, но... почему у часового не было лица?
– Потому что мы не ожидали, что он повернется.
– Тогда почему он повернулся?
Теперь задумалась девушка.
– Не знаю.
– И я не знаю. Значит, мы не все знаем. Но рабочая гипотеза есть. Уже хорошо. Кстати, который час?
Жанна улыбнулась.
– Который час – где?
Держась левой рукой за руль, правой он почесал затылок.
– М-да, хороший вопрос. Я подумал, скоро ли наступит ночь?
– Думаешь, здесь есть ночь?
– Должна быть.
– Согласна. Значит – будет.
Мотор застучал, машина дернулась и остановилась. «Черт! – Максим озабоченно посмотрел на негритянку. – Если кончился бесконечный бензин – труба дело. Если поломались – тем более труба. Если кончилось, куда ехать – труба тотальная». Он пристально посмотрел в черные глаза.
– Это ты решила, что больше ехать не сможем?
– Нет, что ты.
– Стоп, стоп, стоп! Если мы будем подстраиваться под эти правила – крыша уедет навсегда. А ты мне нужна здоровая.
– Это зачем же? – Жанна кокетливо покосилась на студента.
– Не хочу, что бы у моих будущих детей-мулатов была чокнутая мамаша...
На мгновение Максим ослеп от пощечины. Затем озабочено взглянул на трясущуюся от хохота негритянку.
– Зачем же так? У вас, чернокожих, насилие в крови! Тоже мне, боксер-легковес. Четыре зуба мне выбила! – Он старательно сжал губы. – Мало меня эти Махмуды бутузили!
Он уткнулся в колени, притворно вздрагивая от рыданий и следя неплотно закрытым глазом за ее реакцией. Жанна обняла его и, гладя по волосам, сказала:
– Не обижайся, Максимка, но отцом моих детей будет чистокровный негр по имени Даранджа Ундемаганяу.
– Ну, это мы еще посмотрим. А за Максимку спасибо. Друзья меня так зовут. Мне нравится. Но... Скажи на милость, что мы будем делать дальше?
– Для начала починишь машину.
– Думаешь, смогу? – Макс даже не знал, как поменять предохранитель. То есть поменять смог бы, но понятия не имел, где находятся предохранители.
Вскоре после победы в газете «Красная Звезда» прочли один из Указов Президиума Верховного Совета СССР о присвоении фронтовикам звания Героя Советского Союза. В списке награжденных Золотой Звездой и орденом Ленина значился и гвардии капитан Некрасов Леопольд Борисович. Посмертно. В послевоенные годы выпускники 7-й школы часто вспоминали о нем, думали о его короткой и яркой жизни, главная часть которой протекала в боях, походах и госпиталях. О ней, к сожалению, нам было мало известно. Встречаясь, бывшие ученики параллельных классов, «ашники» и «бешники», обменивались скупыми сведениями о Леопольде — Ляпе, Ляпке, как ласково мы его называли, собирали присланные им с фронта «треугольники» и «секретки», письма и рассказы его однополчан.
Аннотация издательства: В однотомник Вадима Кожевникова вошли повести «Степан Буков», «Петр Рябинкин» и «Сидор Цыплаков». Советский человек, его психология, характер, его мировоззрение — основная тема настоящей книги. Один из героев повести, Рябинкин, бывший фронтовик, говорит; «Фронт — школа для солдата, но хороший солдат получится только из хорошего человека». Вот о таких хороших солдатах, о простых рабочих парнях и пишет В. Кожевников. В книге освещаются также важные, всегда волнующие проблемы любви, товарищества и морали.
В конце Второй мировой Гитлер поставил под ружье фактически все мужское население Германии, от подростков до стариков, — необученные, плохо вооруженные, смертельно испуганные, они были брошены на убой, под гусеницы советских танков. Одним из таких Todeskandidaten (смертников), призванных в Фольксштурм в последние месяцы войны, стал 43-летний фермер из Восточной Пруссии Пауль Борн. Он никогда не был правоверным нацистом, но ему пришлось с оружием в руках защищать гитлеровский режим, пройдя через все круги фронтового ада и мучительную Todeskampf (агонию) Третьего Рейха.3 января 1945 года его часть попала под сокрушительный удар Красной Армии и была смята, разгромлена и уничтожена за считаные дни.
Борис Андрианович Егоров известен читателю по неоднократно переиздававшемуся роману-фельетону «Не проходите мимо», по юмористическим рассказам, по сатирической повести «Сюрприз в рыжем портфеле».На этот раз он выступает в новом жанре. «Песня о теплом ветре» — первое лирическое произведение автора. В ней рассказывается о комсомольцах, которые в 1939 году пятнадцатилетними подростками по призыву партии пошли в артиллерийские спецшколы, а потом воевали на фронтах Великой Отечественной войны.Эта книга о героизме, о патриотизме, о дружбе и о любви.Повествование ведется от лица героя — Александра Крылова, сначала слушателя спецшколы, а потом командира артиллерийской батареи.
Аннотация издательства: Предыдущие книги Д. Ортенберга "Время не властно" и "Это останется навсегда" были с интересом встречены читателем. На сей раз это не портреты писателей, а целостный рассказ о сорок первом годе, ведущийся как бы сквозь призму центральной военной газеты "Красная звезда", главным редактором которой Д. Ортенберг был во время войны. Перечитывая подшивки "Красной звезды", автор вспоминает, как создавался тот или иной материал, как формировался редакционный коллектив, показывает напряженный драматизм событий и нарастающую мощь народа и армии.
Он вступил в войска СС в 15 лет, став самым молодым солдатом нового Рейха. Он охранял концлагеря и участвовал в оккупации Чехословакии, в Польском и Французском походах. Но что такое настоящая война, понял только в России, где сражался в составе танковой дивизии СС «Мертвая голова». Битва за Ленинград и Демянский «котел», контрудар под Харьковом и Курская дуга — Герберт Крафт прошел через самые кровавые побоища Восточного фронта, был стрелком, пулеметчиком, водителем, выполняя смертельно опасные задания, доставляя боеприпасы на передовую и вывозя из-под огня раненых, затем снова пулеметчиком, командиром пехотного отделения, разведчиком.