Невиновных нет - [6]
Ежи прекрасны на картинках в детских книжках – такие умильные зверушки. Но на вкус они отвратительны. И то, что есть на свете места, где сизоватое, жесткое и к тому же воняющее псиной мясо считается деликатесом, ничуть не утешало графиню Янамари. Джона старалась не смотреть на то, что она ела, глотая, почти не жуя. Если бы еще резкий вкус во рту не вызывал рвотные позывы, то можно было бы считать, что трапеза удалась. Пучок свежих земляничных листочков спас положение.
– Эх, жалко, мелковата ежиха… – с сожалением вздохнула Грэйн, с хрустом разгрызая последнюю косточку. Ела она не торопясь, тщательно разжевывая, чтоб растянуть удовольствие: – Вот, помнится, в форте Логан…
– А давай ты расскажешь о кулинарных изысках форта Логан как-нибудь в другой раз? Меня только что перестало тошнить! – возмутилась измученная завтраком графиня.
Грэйн обиделась. Интересно, что бы сталось с нежной привередливой шуриа, испробуй она на вкус проклятую «картечь» – ячневую кашу с кусочками… чего-то. Обитатели форта старались обуздывать фантазию, когда на зуб им попадались хрящики и жилки – это могла быть свинья имени майора Фрэнгена, а могла и реквизированная из ближайшего поселка собака. Ежатина – это далеко не самое экзотическое кушанье, которое доводилось пробовать эрне Кэдвен. Особенно зимой, когда поставки провизии в отдаленные форты становились редки и нерегулярны, костлявый призрак голода расправлял кожистые крылья над обледенелым гранитом стен, а крыса на вкус уже не отличалась от вороны. Впрочем, крыс в ролфийских крепостях отродясь не водилось, а вороны, эти умнейшие твари, облетали бастионы и фасы форта Логан за несколько лайгов… И вообще! Что ежи… видела бы графиня фрэнгеновских свиней!
– Зажрались вы тут, в вашем Синтафе, вот что я тебе скажу. Тогда пойдем. Нечего рассиживаться.
А вяленая гадюка, да к пивку – это вообще ролфийский деликатес! Но от описания традиционной островной закуски Грэйн воздержалась, дабы не возбуждать едва утоленный аппетит. К тому же терять время и дальше действительно не стоило. Эта серая морось, легчайшая взвесь – то ли туман, то ли дождь такой мелкий… Отличная погода для бегства. Порох на полках кремневых ружей синтафских солдат наверняка отсыреет – во всяком случае, хоть понадеяться на это можно?
Она потянулась, встряхнулась, как мокрая собака – или как мокрая кобыла, потрясла головой. Не то чтобы ролфи не ощущала совсем никаких последствий вчерашнего приступа лихорадки… Но саднящее горло и заложенный нос – не в счет. Главное – голова не болит больше, и жара нет. Грэйн никак не могла вспомнить, чем закончился вчерашний вечер… что-то смутное, неуловимое – сны, которые никак не ухватишь за хвост… Это раздражало, но Джоэйн здесь была ни при чем, да и не к чему срываться на единственной союзнице в этих унылых местах.
– Голова не болит… Ты что-то сделала? – все-таки ролфи не смогла удержаться от подозрительного взгляда – и тут же пожалела об этом, потому что теперь обиделась шуриа.
– Накормила тебя ивовой корой, – буркнула Джона. – Заметь, не мухоморами. Заодно помогает от ревматизма.
Да уж, по всему видно, что ежатину на завтрак графиня не скоро забудет! А вот Грэйн, кстати, и от мухоморов бы сейчас не отказалась. Мухомор, если его правильно приготовить… в общем, в такой ситуации мухомор не повредил бы. Потому что на трезвую голову положение представлялось катастрофическим, и эрне Кэдвен очень-очень сильно хотелось разучиться думать. Хоть ненадолго.
– Мухоморов еще нету, – со знанием дела парировала ролфи, призвав на помощь все свое миролюбие, и подмигнула. – Только сморчки и строчки. И еще вешенки. Но ими вполне можно отравиться… Ладно. Я так думаю, наши друзья из оцепления караулили нас по дорогам всю ночь… Нужно попробовать прорваться, Джоэйн. Погода влажная, вполне возможно, что порох у них отсырел. А если и нет, кремневые ружья в этакую хлябь нет-нет да и дадут осечку. Пока и у меня, и у тебя есть еще хоть какие-то силы, надо рискнуть.
Не согласиться с доводами ролфи было сложно. Да и в порохе и кремневых ружьях Грэйн разбиралась лучше.
– Плотнее всего кольцо облавы должно быть на кратчайшей дороге к морю… – продолжала рассуждать эрна. – Они не дураки и понимают, что на одной ежатине мы тут долго не протянем.
При напоминании о ежах Джона нервно икнула.
– Я бы вообще не стала прочесывать лес, просто дождалась бы, пока голод выманит нас к жилью… но у нас и у них нет на это времени. Мы заберем западнее. Сделаем небольшой крюк… Я верно помню, там были лесистые холмы, речушки… овраги? Помнишь?
Леди Янамари молча кивнула в знак согласия. Без Грэйн она бы пропала, сдалась бы первому же разъезду и дала отвести себя на эшафот. Лишь бы все закончилось.
Но стоило закрыть глаза, как в памяти всплывала сцена казни Лердена. Хотя ее, скорее всего, удавили бы по-тихому и закопали тело на свалке. Шуриа недостойна барабанного боя и чистой смерти от острого падающего лезвия. Джона с сожалением провела по коротким грязным прядям. Голова с длинными тяжелыми косами смотрелась бы в ивовой корзине куда как драматичнее.
«Это все от избытка воображения, – строго сказала леди Янамари сама себе. – Терпи и не жалуйся».
Час пробил, и пробил для всех! Для Ириена и Джасс, для лангеров и чародеев, для людей и эльфов, для королей и шпионов. Стоит ли жизнь одной-единственной женщины равновесия целого мира? Чем придется пожертвовать ради Любви? Сможет ли Альс поставить все на карту и пройти по острию меча? Стоит… Всем… Сможет… Почему? Потому что он – Последний Познаватель, и потому что Истинная Любовь не умирает. Все запомнили?!
Знала ли петербурженка Катя Говорова, чем закончится для нее гадание в крещенский вечерок? Старое зеркало оказалось дверью в иной, суровый мир, а единственный защитник девушки отныне – непредсказуемый и коварный колдун из Народа Холмов. Вот только уважением и симпатией там и не пахнет, ведь хозяин считает Катю не служанкой даже, а просто домашним питомцем…А вот Кеннета из клана Маклеодов встреча с женщиной из племени богини Дану не смутила ничуть. Что может напугать средневекового горца, если к седлу приторочен верный меч, на устах – учтивые речи, а в руках – кружка доброго эля?Но и Катя, и Кеннет – всего лишь пешки в опасной и древней игре двух бессмертных.
Говорят, что выбор есть всегда. Но от него можно отказаться. На какое-то время. Можно сбежать в северное варварское королевство, там забраться в самую глушь, в чащи плоскогорья, где обитают лишь чудовища во всех обличьях, и в бесконечных сражениях попытаться забыть о выборе, о любви и долге. И все же Судьба обязательно отыщет лазейку, чтобы заставить исполнить предназначенное. Судьба крепко возьмет за горло и заставит вспомнить все. И вернуться. Назло всесильным врагам, назло Госпоже Зиме, которая цепко держит обитателей маленькой приграничной крепости в своих объятиях.Выбор есть всегда? Выбор просто есть…
Божьи мельницы мелют медленно. Великая Пестрая Праматерь кропотливо сплетает хрупкое полотно судеб. Сначала она бережно соберет вместе тех немногих, кто презрел свой удел и отверг предназначение: людей и нелюдей. Потом крепко свяжет всех нерушимой клятвой. И когда пробьет час, они совершат то, что не под силу богам. Но это будет потом, а пока беглому солдату предстоит встретить своего извечного врага и… не дать ему умереть. С чего-то же надо начинать.
Все маги – коварные негодяи. Эту прописную истину знает в Эльлорской Империи каждый. Перед вероломством и жестокостью чернокнижников не способны устоять ни хрупкая, беззащитная женщина, ни всемогущий Канцлер Империи. У беглой вдовы государственного преступника Фэймрил Эрмаад злобные колдуны отобрали пятнадцать лет жизни, счастье материнства и свободу быть собой, у маршала Росса Джевиджа – память о сорока прожитых годах, власть, положение в обществе и здоровье. Двум жертвам высокопоставленных злодеев остается только объединить свои усилия, чтобы попытаться сокрушить черные планы магов и отомстить за свои разрушенные судьбы.
Мэнлиус Алэйр — ученик магистра ордена магов — обнаруживает, что его болезнь панических атак вернулась. Пытаясь бороться со своими страхами, он проявляет дерзость по отношению к другому ученику — аристократу из влиятельного рода — и нарывается на дуэль с его ставленником. Этот инцидент приведёт Мэнлиуса к серьёзным последствиям, знакомству с известной учёной Нертой Олкандер и путешествию, которое изменит его жизнь. Однако не все хотят, чтобы Мэнлиус, его друг Адриан Леониус и учёная вернулись из этого путешествия живыми.
Симон Карнади и Фарроу — последние волшебники Земли. Они равны по силам, и Фарроу не нужен соперник. Однажды Карнади получает руническое письмо, которое может стать его погибелью — если только за три дня он не найдет способ вернуть письмо отправителю.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пустота продолжает поглощать Дом. Артур, Листок, Сьюзи и Волеизъявление разными путями стремятся в Несравненные Сады. Там, на холме Элизия, в центре мироздания, выяснится, что же произойдет, когда последний Ключ вернется к законному владельцу, а Волеизъявление Зодчей наконец исполнится.
Корни дерева Проклятия уходят глубоко в тьму веков. Их питает страх и ненависть поколений, и кажется, что не будет конца этой кровавой цепи. Но у свободы и спасения есть цена. Иногда платой становится жизнь и посмертие князя, иногда – целого народа. Кто-то обменяет любовь на корону, а кто-то – без страха шагнет в огонь. Проклятие обернется благословением, а вера – безумием. Но все имеет свою цену, и этот путь придется пройти до конца. И заплатить сполна.
Все однажды заканчивается. Наступает день, когда приходит конец народному терпению, когда слабые и беззащитные люди становятся несокрушимой силой, которая во имя свободы способна низвергнуть любую власть и любых богов. Зерна будущего уже дремлют в Земле Радости, осталось лишь щедро полить ее кровью. И пусть цена Свободы непомерно велика, а плоды горьки. Каждый заплатит свою цену, и никто не останется в стороне.
Три луны царят в ночном небе, и три народа живут на земле. Три народа, разделенные веками жестокой вражды, веками войн и нашествий, так и не сумевшие поровну поделить Джезим – Землю Радости, землю столь же прекрасную и щедрую, сколь и политую слезами и кровью. Давным-давно покоренные и завоеватели смешали кровь в своих потомках, но старая ненависть жива и поныне. Разные люди, разные боги, разные государства, и только Проклятие на всех одно.Никто не знает и не желает знать, на чьей стороне истина и кто был прав, а кто виноват в древнем раздоре.
Есть тайны, которые не только жгут руки, но и дотла сжигают сердца. Хрупкий мир Империи обречен рухнуть, едва лишь тайное станет явным. А людям придется сделать выбор. Оставить все как есть или восстать, сохранить Империю – или возглавить кровавый мятеж? Стать бешеным зверем – или найти свою тропу? Убить врага – или протянуть ему руку и назвать братом? Остаться верным – или шагнуть на узкую дорожку между изменой и страхом?Наступил час перемен. Боги и духи молчат – они не вправе вмешиваться.Времени на сомнения не осталось.