Невинные дела - [16]

5. "Небесная черепаха" в заливе Невинности

...В настоящее время нет события, которое показалось бы нашему читателю необыкновенным...

Дж.Свифт. "Путешествие Гулливера"

В холодный осенний вечер к небольшому пустынному острову, затерявшемуся в архипелаге подобных же клочков суши, подошел военный катер. Погода была пасмурная, тучи сплошь затянули небо, но океан был спокоен: катер лишь слегка покачивало. Суденышко приблизилось почти вплотную к скалистому берегу - здесь было глубоко, и по сброшенным мосткам на берег сошли двое: довольно плотный мужчина в широком военном кожаном пальто, без погон, с полевой сумкой на ремне; другой - тщедушный, невысокий, в штатском. Маленький морщился, кашлял и проявлял все признаки неудовольствия морским путешествием. Военный держался бодро. - Лейтенант, через час мы вернемся! - крикнул он, обращаясь к моряку на катере. Моряк козырнул. Двое поднялись по крутому берегу и вскоре скрылись из глаз. "Какого черта им тут надо?" - подумал лейтенант Патерсон, молодой моряк, неожиданно для себя попавший в эту таинственную экспедицию. Он не знал ни цели ее, ни ее странного названия: операция "Небесная черепаха". Начальством было только сказано, что он удостаивается чести сопровождать двух весьма высоких особ и ему представляется прекрасный шанс сделать карьеру, если он сумеет им понравиться, а главное, держать язык за зубами, что бы ни довелось увидеть. И вот теперь с командой из двух матросов он стоит со своей скорлупкой у неприветливого островка, напоминающего изогнутую спину ныряющего в океан гигантского зверя. По одну сторону бескрайняя даль океана, по другую - цепь таких же диких островов, за ними теряющаяся в сумерках полоска безлюдного берега. Черт бы все побрал, в экспедиции пока нет ничего интересного... Да и чего ждать от этого неуютного океанского уголка, который некие восторженные поэты от географии осчастливили романтическим наименованием залива Невинности! Как ее ни поэтизируйте, а невинность - одна из самых скучных разновидностей добродетели. Так философствовал про себя лейтенант Патерсон. А уж если лейтенант философствует, это верный признак меланхолии! По крайней мере, в нормальном состоянии лейтенант Патерсон до философии не снисходил... Через час оба спутника вернулись. Военный был, видимо, доволен, мурлыкал себе под нос, штатский неистово кашлял и обиженно ворчал. Лейтенант помог обоим взойти на катер и распорядился убрать мостки. Судно развернулось и пошло к соседнему острову, милях в двух. Здесь у берега было приказано стать на якорь. Прошло часа полтора. На океан спустился мрак, в котором растаяли силуэты островов. Вдруг со стороны суши раздался шум самолета. Вскоре показались и его сигнальные огни. Самолет сделал несколько кругов над тем местом, где, по расчетам лейтенанта Патерсона, находился недавно оставленный ими остров. Самолет был тихоходным: он очень медленно кружил над островом. Двое, вооружась биноклями, внимательно следили за маневрами машины. Патерсон было поднял свой бинокль, но военный коротко заметил: - Не думаю, лейтенант, чтобы бинокль был вам нужен. И вообще считайте, что не видите ничего. Лейтенант мысленно выругался и опустил бинокль. Впрочем, огни самолета были отчетливо видны. Он сделал еще несколько кругов над островом и... остановился. Стало ясно: это геликоптер. Аппарат неподвижно висел над невидимым островом. Вдруг голубоватый луч прожектора прорезал темноту. Он выходил из невидимого геликоптера и шарил по острову. Выхватываемые из темноты, возникали причудливые скелеты деревьев, и вдруг лейтенант Патерсон увидел, как там и тут голые деревья охватывает пламя. Вот оно что! Так это те самые "лучи смерти", о которых кричат газеты! Ему, Патерсону, первому посчастливилось увидеть их действие! Маленький остров пылал в нескольких местах, а невидимый поджигатель все висел над ним, все шарил голубым лучом, и все новые костры возникали в темноте. Наконец они слились в одно сплошное пламя. Геликоптер погасил луч, погасил сигнальные огни, и вскоре рокот его затих вдали. Лес на острове догорал. Военный опустил бинокль и посмотрел на штатского. Штатский улыбнулся. - Что ж, очень хорошо, - сказал военный. И, повернувшись к Патерсону, добавил: - Внушите вашим людям, лейтенант, что они так же ничего не видели, как и вы. Вы меня поняли? - Так точно, господин министр! - бодро ответил Патерсон. - Не выставляйте напоказ свою догадливость, лейтенант, - недовольно буркнул военный.

6. Слава "Святому Маврикию"!

"Все новости, достойные напечатания".

Девиз газеты "Нью-Йорк Таймс"

- Ну что, как "Небесная черепаха"? - спросил Бедлер своего патрона, когда после трехдневной отлучки тот снова появился в министерстве. Секретарь с нетерпением ожидал результатов этой втайне подготовленной генеральной репетиции. - Отлично! - засмеялся Реминдол, усаживаясь за свой стол и радостно хлопая по плечу своего секретаря и друга. - Можно ставить спектакль, с публикой, с журналистами и прочими онерами. - Вдруг генерал расхохотался. - Но видел бы ты Ундрича! Бедняга боится моря, как кошка. Чихает, кашляет... Его и в штиль укачает. Мы, знаешь, предварительно облазили этот островишко, так я думал, из него дух вон! Часа через полтора взволнованный Бедлер снова вбежал в кабинет министра. - Послушай, все открыто! - крикнул он с порога и бросил на стол газету. В самом деле: в газетных описаниях не хватало только фотографий. Впрочем, одна фотография была: с газетного листа обворожительно улыбался бравый морской волк, широколицый, бритый, со шрамом над левым глазом и с носом, чуть свернутым набок. Под фото размещалось интервью капитана дальнего плавания Гарри Крейчи: "По морям и океанам плаваю не один десяток лет. Всякое бывало... В морских кругах человек известный. Спросите любого моряка, знает ли он Гарри Крейчи. Кто не знает, не моряк - мокрая курица! Но для сухопутной публики действительно капитан Крейчи - ничтожный ноль. Да, так вот я и говорю, всякое случалось. Кто в море не бывал, тот чудес не видал. Но такого чуда, нет, еще не видывал. Позвольте, я по порядку. Плаваю я теперь на "Святом Маврикии". Ничего посуда, но в возрасте. И вот в пути наш старичок "Маврикий" замешкался: сдала одна машина. Даю приказ: к берегу. Становимся на якорь. Починились. Можно ложиться на свой курс. А нужно сказать вам, кругом - острова, дикие, пустые. Долготы и широты - не сообщу: а вдруг это государственная тайна? Стемнело. Только собираюсь поднять якорь, и, представьте себе, из тучи молния не молния, стрела не стрела, а луч, голубой, пронзительный, воткнулся в островок, тот, как пучок соломы, вспыхнул - и нет его! Ну, на "Маврикии", конечно, волнение: женщины, дети, плач, рыдания... Вы спрашиваете, не подходил ли потом к острову? Нет, зачем же? Может быть, там радиоизлучения... а у меня люди, я за них отвечаю. Нет, я с якоря да подальше. Спрашиваете, что оно такое? Чего не знаю, того не знаю. Только нет, не атмосфера! Сколько плаваю, атмосфера так не шалила. Человеческих рук дело! Вы спрашиваете, не с самолета ли были лучи? Нет, утверждаю, самолета не было! Луч падал прямо с неба. Да, да, прямо с неба. Самолет я заметил бы. Как вы говорите? Лучи с Марса? Не знаю, на Марс не плавал, не доводилось..." Генерал отбросил газету и посмотрел на секретаря. - Черт дернул этого "Маврикия" затесаться! - сказал он с досадой. - Уж, кажется, самое глухое место выбрал, вдалеке от пароходных трасс. Недаром же заливом Невинности величается. Ирония судьбы: какой-то старикашка "Маврикий" смеет нарушать невинность! - Бедлер сделал вид, что усмехнулся генеральскому каламбуру. - Бывает так, что шутка, не всегда и удачная, подымает дух, - оживился и генерал Реминдол. - А впрочем, не беда! воскликнул он. - Объявим, в чем дело, а потом и за спектакль. Конечно, исчезла неожиданность, так сказать, невинность... не тот эффект, но что поделать! Через полчаса Бедлер доложил, что журналисты желают видеть министра, чтобы получить объяснения по поводу странного явления. - Ну, вот и пресс-конференция, - сказал Реминдол, усаживаясь за стол и принимая соответственно величественную позу. - Зови! Сейчас все объясним... Журналисты вошли гурьбой и расселись вокруг. Как старший по возрасту, открыл конференцию редактор "Свободы" господин Керри: - Известны ли господину министру те события, о которых сообщил капитан дальнего плавания Гарри Крейчи? - Конечно... очень хорошо известны, - ответил министр. Секретарь и журналисты записали. - Не считает ли господин министр, что в данном случае мы имеем дело с агрессивными действиями Коммунистической державы? Бедлер дернулся на стуле и уставился на патрона. Тот на мгновение смутился. Но только на мгновение: сейчас же лицо его просияло. - Отдаю должное вашей проницательности, господин Керри, - сказал министр любезно. - Я именно так и полагал. - Не означает ли это, что господин министр располагает соответствующими фактическими данными? - Безусловно. На месте уже произведены расследования. - Любопытны результаты... - Интересы государства не всегда позволяют удовлетворить любопытство публики... - А все-таки как полагает господин министр: в данном случае имел место воздушный налет с "лучами смерти" или лучи были направлены к нам непосредственно из-за океана? - Повторяю, я хотел бы пока воздержаться от заключения, - возразил министр. - Но все же господин министр считает возможным, что лучи направлялись непосредственно через океан? - настойчиво спросил один из журналистов. - Я не считаю это исключенным, - важно ответил министр. - В таком случае океан не может больше служить для нас надежной защитой? тревожно спросил другой журналист. - Как видите... Но мы спокойны: теперь мы владеем средствами защиты более надежными, чем океан... Придет время - публика все узнает. А сейчас я вынужден ограничиться сказанным... Господин Керри закончил пресс-конференцию традиционной формулой благодарности: - От имени прессы прошу вас, господин министр, принять признательность за столь любезно предоставленную информацию. Когда журналисты вышли, Бедлер несколько остолбенело посмотрел на генерала. Все вышло неожиданно, почти само собой, и, кажется, неплохо вышло. Реминдол понял немой вопрос друга. - Каковы наши господа журналисты? - восторженно воскликнул генерал. - Надо отдать им справедливость: спрашивать умеют! И всегда выудят именно то, что и нужно напечатать! Да, настоящий журналист - это прежде всего творец! Я всегда был того мнения, что сырые факты - лишь глина в руках мастера. Ну, Бедлер, спектакль побоку! То, что мы сейчас сделали, поважнее! Слава "Святому Маврикию" - старичок нам здорово помог!