Невинные дела. Роман - [98]

- Как будто…

- Но если так (а это так), то отсюда логический вывод: та же операция может спасти генерала.

- Вы думаете? - радостно воскликнул Ферн.

- Убежден. Надо, так сказать, вырезать идею-фикс.

- А не опасно?

- Для жизни нисколько. Единственная опасность, что операция может и не дать желаемого эффекта или даже превратить пациента… ну, как бы это выразиться…

- В идиота? - подсказал Ферн.

- Если хотите… Но, принимая во внимание нынешнее положение генерала, не такая уж это потеря…

- Да, конечно… по-моему, стоит пойти на риск.

- Рад слышать, - удовлетворенно сказал профессор Челмэджер. В самом деле он был очень доволен. Операция в случае успеха принесет ему славу, в случае же неудачи придется просто ее замолчать. Но профессор думал не об одной славе.

- Знаете, операция уникальная, требует исключительного искусства…

Ферн понял.

- О, об этом не беспокойтесь… Какой гонорар считаете вы для себя достаточным?

- Сто тысяч…

Изящным жестом Ферн вынул из внутреннего кармана чековую книжку.

- Я бы хотел, господин Ферн, чтобы сведения об операции преждевременно не просочились… - сказал на прощание Челмэджер. - Вы понимаете, исход неизвестен.

- Незачем мне об этом говорить. - Ферн откланялся.

Так втайне был выработан этот замечательный план возвращения осиротевшей стране потерянного вождя. Но страна об этом не знала.

Единственным, кто что-то заподозрил, был президент Бурман. После того как при помощи своего маневра он довел до сведения общественного мнения скандальную историю генерала, президент считал своего соперника уничтоженным.

Но когда личная разведка президента донесла о визите Ферна Челмэджеру, президент взволновался. Очевидно, Докпуллер опять что-то затевает, а Челмэджер - чудотворец, как бы они не поставили генерала на ноги!

Скрепя сердце президент направился в лечебницу Челмэджера, предварительно сообщив ему о визите. В сущности, в этом не было ничего необычного и удивительного: естественно, что президент интересовался судьбой своего переутомившегося министра.

Беседа состоялась в той же комнате, на другой день после встречи с Ферном. Челмэджер сначала молчал о намеченной операции по тем же причинам, по каким он просил молчать о ней Ферна. Но потом у него появилась соблазнительная мысль: а что, если и с этого удастся получить гонорар за операцию? Для этого достаточно было промолчать о соглашении с Ферном и представить все дело так, как будто операция производится по желанию президента. Профессор изложил теорию «психополитической болезни» и вырезывания идеи-фикс. Бурман внимательно слушал.

- А не опасно? - спросил Бурман так же, как и Ферн.

Профессор повторил те доводы, которые убедили Ферна. На этот раз, уже не подыскивая и не смягчая выражений, он напрямик заявил, что единственная опасность в том, что пациент может остаться идиотом. Но не это испугало Бурмана.

- Но может и выздороветь? - спросил он.

Челмэджер понял, что именно это страшит президента. Но, видимо, Бурман не хотел показать этого и начал распространяться насчет того, что случай с Реминдолом поставил правительство в тяжелое положение, и если, выздоровев, он, вернется на свой пост, правительство всегда будет под страхом возможности рецидива.

- Рецидив маловероятен, - процедил сквозь зубы Челмэджер. Ему хотелось, чтобы Бурман высказался начистоту. Бурман тоже понял, что этого не избежать.

- Партия «раков», которую я имею честь представлять, - сказал он торжественно, - считает гибельным курс генерала Реминдола. И с этой точки зрения возвращение его к власти нежелательно. Вы могли бы помочь нам, господин профессор.

- Я не политик, я ученый, - дипломатично заметил Челмэджер. Помолчав, он не менее дипломатично заявил: - Кроме того, некоторые лица думают совершенно иначе, господин президент. Они сочувствуют операции со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Бурман понял, кто эти люди и что это за «вытекающие последствия».

- Если бы вы, профессор, отказались от операции, - сказал он веско, - мы могли бы с избытком компенсировать вам утрату гонорара. Вы не откажете в любезности сообщить его размер?

- Сто тысяч.

- В таком случае двести вас устроят? - любезно улыбнулся Бурман.

Челмэджер задумался. Сумма была соблазнительная. Самое хорошее, если бы можно было одновременно удовлетворить и Докпуллера и Бурмана, получив из обоих источников, но, кажется, это было никак невозможно. На всякий случай Челмэджер ответил:

- Обещаю подумать, господин президент. Я вас извещу.

Так неопределенно закончилась эта беседа.

Челмэджер долго ломал голову, над тем, как поймать обоих зайцев: Не найдя выхода, он со вздохом сожаления расстался с этой мыслью. Правда, то, о чем он условился с Ферном, меньше предложенного Бурманом (сам виноват: продешевил!), зато операция принесет ему мировую славу и обогатит науку. Ученый должен быть бескорыстен!

Господин Ферн был очень доволен своим соглашением с Челмэджером. Если все кончится благополучно, хозяин убедится, что он, Ферн, недаром занимает свое место. Возвратясь из столицы, Ферн торопился сообщить господину Докпуллеру об успехе, но случилось так, что господин Докпуллер почувствовал недомогание. Бывало это частенько, и в этих случаях господином Докпуллером овладевало мрачное настроение (что вполне извинительно при его возрасте): он никого не хотел видеть, допуская к себе только врача. Все остальные в это время были ему противны, да и просто опасны, как возможные носители инфекции. Вот почему Ферну удалось увидеть повелителя лишь на пятый день. Он сразу же рассказал ему о своем соглашении с Челмэджером. Докпуллер внимательно выслушал теорию «психополитической» болезни.