Невинные дела. Роман - [105]

- Уж не собираетесь ли вы сбежать к ним? - с насмешкой сказал Уайтхэч. - Такой энтузиазм!..

- Сбежать? Нет, зачем же… Не в этом выход…

- А в чем? Договаривайте!

- Не знаю, не знаю! В том-то и беда, что не знаю. Как, что? Не знаю! Но знаю одно крепко: если уж я понял, что так дальше нельзя, значит, узнаю, обязательно узнаю… Вот Эрнест Чьюз пригласил меня вступить в ассоциацию прогрессивных ученых. Может быть, это поможет понять…

- И жалко и неприятно слушать вас, Чарли. Лучше подумали бы о том, что вам представляется последний шанс вернуться к научной работе.

- Последний шанс? А думали ли вы, профессор, о том, что нам, ученым, представляется последний шанс занять подобающее нам место среди тех, кто борется за настоящую человеческую жизнь? За жизнь без войн, без бомб, за жизнь со счастьем и изобилием - разве мы, ученые, не можем принести изобилие? Я верю, слышите, всем своим существом верю, что этот день придет, даже и без нашей помощи придет, найдутся люди смелее и отважнее нас, но почему бы и нам не постараться приблизить этот радостный день? У нас остается еще шанс, последний шанс - вы этого не чувствуете, профессор?

- Нет, не чувствую, - сухо сказал Уайтхэч, с неодобрением рассматривая стоявшего перед ним Грехэма: щеки его пылали, волосы растрепались и в беспорядке падали на лоб. - Я жду, Чарли: вы так и не дали вразумительного ответа на предложение президента.

- Мы говорим на разных языках… - грустно сказал Грехэм.

- Чарли, помните одно: не стесняйтесь обратиться ко мне, как только убедитесь, что были неправы.

- Мы говорим на разных языках… - повторил Грехэм и безнадежно махнул рукой.

Уайтхэч уже мчался в машине домой, а эта фраза, бесконечно повторяясь на все лады, звучала в его ушах: «Мы говорим на разных языках… Мы говорим на разных языках…»

2. Секреты кухни

Вот жизнь как она есть. Это не лучше кухни, точь-в-точь такая же вонь, и приходится марать руки, если хочешь пировать; умейте только вымыться - в этом вся мораль нашего времени.

О.Бальзак. «Отец Горио»

Разговор, который в тот же день вел Уайтхэч с Бурманом, проходил очень бурно и кончился чуть ли не разрывом. Прежде всего, господин Бурман никак не мог понять, что человек не пожелал даже говорить об условиях после того, как ему были предложены миллионы.

- Да говорили ли вы Грехэму об этом, профессор? - с недоверием спрашивал Бурман.

- Лучше бы не говорил! - сердито бросил Уайтхэч.

Не сразу господин Бурман примирился с тем, что надежды на Грехэма надо оставить.

- Вот еще второй Чьюз отыскался! - злобно сказал он. - Во всяком случае, теперь у нас выхода нет. Вам придется заняться экспертизой, профессор. Мы не можем уклониться от вызова Чьюза. Это значило бы признать свое поражение.

- Я вижу, вы все более склоняетесь к мысли, что изобретение Ундрича - авантюра.

- Может быть. Но что бы там ни было, объявить об этом сейчас невозможно.

- Значит, и мое участие в экспертизе невозможно…

- Профессор, поймите же положение!.. Ну да, Реминдол допустил ошибку, но сейчас еще большей ошибкой было бы…

- Я - ученый, господин президент, а вы предлагаете мне… предлагаете… Или это опять дипломатия?

Уайтхэч был искренне возмущен: таких усилий стоило отмежеваться от Ундрича, а теперь в силу «высших» политических соображений его опять стараются запутать в грязное дело! Раньше или позже оно все равно вылезет наружу, и тогда его научный авторитет погублен!

- Поищите, господин президент, тех, кто менее дорожит своей честью, - сказал Уайтхэч, решительно вставая. - Найдутся и такие, раз нашелся Ундрич.

- Как вы не хотите понять, профессор, что экспертизу можете возглавить только вы! Вам доверяет Чьюз.

- Очевидно, не без оснований! - и, резко повернувшись, Уайтхэч вышел.

Бурман был раздосадован. И не только отказом Уайтхэча, но и тем, что как-то само собой выходило, что хочешь не хочешь, а приходится плясать под дудку Чьюза. Почему какой-то старик, которого судили, держали в тюрьме, у которого ни силы, ни власти нет, почему он командует ими? Он требует экспертизы изобретения - и они вынуждены подчиниться… Он указывает на Уайтхэча - и вот изволь уламывать этого упрямца! Чьюз заявляет: Уайтхэч честен, Уайтхэч не обманет - и Уайтхэч, гордо выпятив грудь, повторяет за ним: «Чьюз мне верит, и не без оснований, я не обману, я оправдаю доверие Чьюза». Черт возьми, Чьюз уже значит больше президента!

Впрочем, господин Бурман не сомневался, что Уайтхэч поломается, поломается, да и уступит: таков уж его стиль. Но прошли день, два, три - Уайтхэч не уступал, и Бурман наконец понял, что на этот раз он не уступит. Значит, Чьюз был прав, выдвигая кандидатуру Уайтхэча. Опять выходило по его! А между тем, экспертиза была нужна до зарезу, дальше молчать было невозможно. Совершенно ясно определилось, что все объяснения Ундрича на пресс-конференции не произвели ни на публику, ни на биржу никакого впечатления. Не помогло и официальное сообщение следственных властей о том, что гибель майора Дауллоби явилась несчастным случаем в результате технической неисправности прожектора, за что изобретатель не может нести ответственности. А эти несколько дней принесли новые неприятности. В парламенте коммунистический депутат Рэдчелл, мало того, что потребовал научной экспертизы изобретения Ундрича, выступил с дополнительными разоблачениями. Он сообщил, что хотя Ундрич пользовался для своей работы государственной лабораторией, государственными средствами, секрета своего изобретения государству он не передал, более того, по существу, изобретение и не было проверено, однако Ундричу, или, точнее, организованной генералом Реминдолом «Корпорации Лучистой Энергии», были переданы крупные заказы. Генерал Реминдол при содействии Ундрича устроил «Небесную черепаху» и в результате общего психоза добился повышения курса «лучистых акций», благодаря чему они вместе с изобретателем дополнительно положили в карман не один миллион. Словом, своими «небесными» операциями генерал очень удачно помог себе во вполне земных операциях. Не довольствуясь этим, он воспользовался своим влиянием и связями и добился выдачи «Корпорации Лучистой Энергии» государственной десятимиллионной ссуды для организации производства. Самое любопытное, что генерал Реминдол, действуя через подставных лиц, фактически оказался одним из главных распорядителей корпорации. Ундричу для организации завода-лаборатории близ столицы перепало из субсидии свыше трех миллионов, такая же сумма попала в руки Прукстера, директора Медианского прожекторного завода. Не менее же трех миллионов положил в карман и сам генерал Реминдол. Такова прибыль от бизнеса в заливе Невинности и прочих «невинных» дел! А это только цветочки - ягодки еще впереди!