Невинные брачные шалости - [30]

Что же делать? Можно, конечно, солгать или сослаться на недомогание. Отступить, уйти. Но возбуждение, которого она не испытывала уже несколько месяцев, растекалось по ее телу, пробуждая его к жизни. Она не хочет лгать или уходить – она хочет испытать снова этот невероятный союз.

– Да, – просто ответила она. – Я хочу тебя.

Нико подошел вплотную к Кьяре, провел руками по ее волосам, приподнял подбородок.

– Помнишь, что я говорил тебе о нашей первой ночи? Это правда. Я никогда еще никого так не хотел. Я просто не мог мыслить рационально. И я по-прежнему хочу тебя.

Он склонил голову и поцеловал ее, не тратя больше понапрасну слов. Кьяра и сама утратила способность что-либо соображать при одной мысли о том, что Нико думал о ней, хотел ее. Краем сознания она успела подумать о том, как вообще все эти месяцы она ухитрилась прожить без мужа. Ощущая ладонями твердые мускулы его груди, она нащупала пуговицы, расстегнула их и приложила руки к обнаженной коже. Нико на миг отстранился, и Кьяра в момент сосредоточилась. Одна лямка ее платья соскочила с плеча, и грудь напряглась. Только теперь она поняла, что именно хотела сказать доктор, хитро улыбаясь: все ее тело было одной сплошной эрогенной зоной.

Подойдя к двери, Нико запер ее и вернулся. Он усадил Кьяру на стол и, лихорадочно блестя глазами, произнес:

– Я хочу тебя прямо сейчас.

– Хорошо, – отозвалась она, закусив губу.

Нико встал между ее раздвинутых коленей – Кьяра, действуя по наитию, расстегнула его брюки. Нико, ощутив ее руку, слегка откинулся назад, прерывисто вздохнул. Он, в свою очередь, стянул ее платье немного вниз, обнажив грудь в кружевном лифе. Расстегнув застежку, он отбросил его – теперь Кьяра стояла, обнаженная по пояс. Проводя большими пальцами по ее соскам, Николо прошептал:

– Я мечтал об этом… о тебе… столько раз!

Впервые за эти пять месяцев Кьяра пожалела о том, что убежала. Но тут же позабыла о всех раздумьях, когда Нико склонился и, втянув в рот тугой сосок, провел по нему кончиком языка. Она знала, что не продержится долго, – слишком острым было наслаждение. Она убрала руку и прошептала:

– Сейчас, Нико.

Приподняв подол ее платья, он нашел трусики, стянул их и снова встал между ее ногами. Кьяра удивлялась сама себе: сидит на столе в его кабинете, в ярком солнечном свете… но тут Нико овладел ею, и ни одной мысли в голове не осталось. Теперь ее внимание было сфокусировано на нем, совершающем быстрые и ритмичные движения, заставляя напряжение нарастать. Наконец Кьяра ощутила, как что-то в ней словно взорвалось мириадами фейерверков, заставив на миг оторваться от земли. По телу Нико пробежал ток, и он тоже отдался во власть оргазма.

Чувство глубокого удовлетворения охватило Нико – он даже не сожалел о том, что позволил себе овладеть девушкой прямо в кабинете, на столе. Никогда прежде он не набрасывался так на женщину… не успев уловить промелькнувшую мысль, он отогнал ее в глубь сознания. Подойдя к Кьяре, он приподнял ее голову и заглянул в глаза. Они казались огромными и словно бы видели его насквозь.

– Больше ты не убежишь от меня, дорогая супруга. И тебе не нужно готовить и создавать подобие домашней идиллии. Мне это неинтересно. Единственное, что мне нужно, – то, что произошло сейчас, и еще чтобы ты была рядом, когда я в тебе нуждаюсь. Ну и, разумеется, чтобы ты воспитывала моих детей. Вот за этим я на тебе и женился.

Кьяра проснулась в полутемной спальне – жалюзи на окнах были закрыты. Она ощущала себя какой-то потерянной. Ощутив толчок, положила руку на живот и внезапно вспомнила, как точно так же Николо, накрыв ее живот ладонью, произнес: «Больше ты не убежишь от меня… Вот за этим я на тебе и женился». Он ведет себя так, точно она – некий приз. Ему не нужен уют в доме – а Кьяре всю жизнь хотелось именно семейной теплоты в огромном замке, напоминающем скорее мавзолей, нежели домашний очаг. Нико же весьма недвусмысленно напомнил ей о ее роли.

Перекатившись на бок, она поняла, что лежит в постели обнаженная, и вспыхнула, вспомнив, как Нико отнес ее на руках в спальню, снял с нее платье и укрыл прохладной простыней. Встав и надев халат, Кьяра открыла жалюзи и впустила солнце в комнату, отметив, что лучи его уже клонятся к горизонту. Она проспала весь день. Приняв душ, она надела легинсы и длинную просторную рубашку, подняла мокрые волосы на затылок и сколола их заколкой.

Внизу Кьяра столкнулась с Марией, которая улыбнулась и произнесла:

– Я уже собралась было вас будить. Синьор Санто-Доменико сказал, что вас не нужно беспокоить до ужина. Он в столовой.

Кьяра улыбнулась через силу – ведь она уже привыкла к тому, что обычно она готовила и подавала на стол, – и с болью подумала, что, вероятно, этого больше не произойдет. И тут же усмехнулась про себя: должно быть, она единственная из женщин, недовольная тем, что приходится выполнять меньший объем домашних забот.

Нико сидел у огромного стола. Слева от него стоял другой прибор, и Кьяра села там. Пока она шла к стулу, он, отложив газету, внимательно смотрел на жену и словно о чем-то думал.

– Ты хорошо отдохнула, дорогая?

– Спасибо, отлично. Нужно было разбудить меня раньше. Мне не следовало спать целый день.