Невинность палачей - [35]

На обратном пути Алин сворачивает в отдел моющих средств и прихватывает несколько половых тряпок и адсорбирующих салфеток, а еще – перчатки для мытья посуды, которые спешит натянуть.

– Найди на полке мусорные пакеты, – просит она Тео.

Подросток бегом бросается в правый проход и исчезает из виду. По телу Алин пробегает дрожь. Ей хочется снова испытать ощущение власти над происходящим, которое обычно приходит, стоит ей оказаться припертой к стенке; вновь обрести способность постепенно вычленять из массы проблем самые насущные и решать их. Оказаться в стрессовом состоянии для нее – не в новинку. Когда первые мгновения ошеломления проходят, обычно ей удается без потерь выбраться из критической ситуации. Но не сегодня. Нагромождение ссор и забот перевернуло ей жизнь, возобладало над хладнокровием. Впервые она съехала с катушек и не может вернуться в нормальное состояние.

И с Тео было так же.

До настоящего момента он был единственным существом в мире, способным спровоцировать ее на вспышку гнева максимальной интенсивности. Вызвать в ней чувства диаметрально противоположные – чистейшую нежность и жесточайшую враждебность – в ничтожно малый промежуток времени. Заставить ее разразиться яростью за долю секунды или испытать предельный страх, погрузиться в черную меланхолию или пережить счастливейшее в жизни мгновение.

Наблюдая за сыном, погруженным в обожаемые компьютерные игры, Алин привыкла сравнивать свои с ним отношения с такой же игрой. На начальном этапе все просто: задания относительно легкие, справляешься на два счета. Но по мере прохождения игра усложняется. Преграды преодолеть становится труднее, враги, которых нужно сразить, – сильнее, битвы, которые приходится давать, – все разрушительнее. Подняться на следующий уровень – уже настоящий вызов. Иногда ей кажется, что она застряла на одном уровне и не находит выхода: это периоды, когда напряжение не спадает и любой безобидный контакт невозможен. Малейшее замечание превращается в повод для бесконечных дискуссий, самая незначительная просьба порождает противостояние, вытягивающее все соки, и добиться от него хотя бы «Привет!», когда он возвращается из школы, – уже чудо. В эти моменты у Алин чувство, что она бегает по кругу, – пленница уровня, который изучила во всех деталях, вот только выхода найти не может, и приходится постоянно повторять одно и то же, проходить снова и снова через одни и те же игровые локации. И вдруг – неожиданно и не понятно, по какой причине, – открывается выход. Напряжение спадает, и на несколько дней Тео снова превращается в очаровательнейшего подростка.

Переход на следующий уровень…

И она очень быстро понимает, что этот намного труднее, чем предыдущий.

И вот, когда над душой нависает уныние, когда отчаяние следует по пятам, она цепляется за идею, что подростковый возраст – это всего лишь испытание, которое нужно преодолеть, перевалить через него, как через гору, и однажды настанет день, когда они – вместе! – перейдут на последний уровень.

Ее сын. Ее мальчик. Она его любит, это так же очевидно, как и неизбежно. Он – самое дорогое, что у нее есть. И количество неприятностей, которое он ей доставляет, пропорционально этой любви…

Присев на корточки возле трупа грабителя, она принимается вытирать кровь. О том, чтобы выжать очередную тряпку, и речи быть не может. Тео подает матери рулон полиэтиленовых пакетов для мусора. Она отрывает один, открывает и сбрасывает в него мокрые тряпки. Второй пакет послужит ковриком. Алин расстилает его на полу и перекатывает на него труп, а потом они с Тео оттаскивают его к задней двери, и на полу, слава богу, не остается кровавого следа.

Проделать все это не так-то просто. Физический контакт с юным наркоманом оказывается настоящим испытанием. И у подростка, и у матери возникает тяжелое чувство, голова идет кругом, накатывает тошнота, начинают дрожать пальцы. Оба стараются абстрагироваться от ужаса, которым вынуждены заниматься. Но сделать это необходимо, и быстро.

– Сделай так, чтобы кровь на полу не бросалась в глаза, – говорит она сыну, когда они возвращаются к кассам.

– А как? – недоумевает подросток.

Тео на пределе. Каждая клеточка его тела цепенеет, стоит представить, что ему опять придется иметь дело с кровью. Алин в раздражении хмурится.

– Придумай что-нибудь!

Тон язвительный, не допускающий возражений. У Тео в животе все сжимается, в горле застревает комок. Он все еще под впечатлением от событий последнего часа: ссора с матерью, ее необоснованная ярость, вспышка лютой ненависти с его стороны. А потом – ограбление, невыносимое напряжение, он вдруг перестает понимать, что происходит, и тут – выстрел… То, что уже никак нельзя исправить. И он видит единственную протянутую руку, за которую успевает ухватиться, уже утопая в адском пламени…

Неохотно, но без возражений он проходит вдоль полок, хватает несколько пакетов с сахаром, крупами и мукой и высыпает все это в лужу крови. Алин с горечью думает, что понадобилось два трупа, чтобы сын-подросток наконец прислушался к ней и доверился, увидел в ней союзника, и чтобы к ним опять вернулось давно утраченное взаимопонимание…