Невилл Чемберлен - [6]
Осенью 1890 года в Монреале Джозеф Чемберлен встретился с губернатором Багамских островов сэром Амбросом Ши. Встреча эта стала роковой для него, но особенно для его младшего сына. Губернатор Ши горел идеей выращивания сизаля, специфического растения, из которого изготовляют корабельные канаты. Это дело, по словам Ши, сулило огромнейшие прибыли, 30 процентов годовых, что существенно поправило бы оскудевший бюджет Чемберленов. Джозеф, вдохновленный словоохотливым губернатором, тут же принимает решение о резервировании 30 тысяч акров под плантации сизаля. Для исследования возможностей этого предприятия он отправляет двух своих сыновей (Остин находился с ним в поездке, через океан перебираться пришлось Невиллу, срочно вызванному телеграммой).
Братья Чемберлены прибыли в Нассау, столицу Багамских островов, под Рождество. Их приезд, безусловно, стал событием местного масштаба, встречали их бурно, «даже чересчур, это было слишком преувеличенно. Дальний конец зала был украшен нашими инициалами в зеленых листьях»[41]. Но праздники праздниками, а Джозеф передал им смету, по которой они должны были сравнить расходы и возможные прибыли. Братья объехали несколько островов, причем младший держался куда более стойко, чем старший: у Остина развилась морская болезнь, «он все время стонал и искал свой плащ». Невилл же и здесь наслаждался созерцанием природы, особое впечатление на него произвели фламинго, «плывущие, подобно розовым лебедям». Братья разговаривали с плантаторами, среди которых были и цветные, общались с туземцами, последним островом их посещения стал довольно болотистый Андрос. Только к февралю они наконец-то вернулись в родной Бирмингем.
Слаженного отчета представить отцу братья не смогли, но все-таки описали перспективы по выращиванию сизаля как довольно благоприятные. Остин полагал, что Невиллу достаточно будет раз в год бывать на плантациях, чтобы контролировать там работу, однако Джозеф рассудил иначе: бизнес должен находиться под постоянным контролем. И в мае 1891 года младший Чемберлен прибыл в Нассау. Для начала он заново объехал острова, подыскивая место для разбивки плантаций. Острова были еще практически девственными, и будущему плантатору пришлось продираться сквозь густые кустарники. Из всех представленных локаций более всего подошел Андрос, где и было решено начинать предприятие. 6 июня Невилл написал отцу письмо, в котором «с чувством глубокого удовлетворения» сообщал, «что первая часть дела с успехом завершена. Я выкупил землю, подписал соглашение с губернатором. <…> Я уверен, что нашел лучшее место на Багамах»[42].
И все же Багамы сами по себе острова весьма специфичные, а в конце XIX века природа там распоряжалась куда увереннее, нежели человек. Население Андроса составляло около трех тысяч туземцев, поселения их были разрозненны, ни о какой инфраструктуре говорить не приходилось. Чемберлену нужно было построить не только производственное предприятие для сборки урожая и обработки растений, но и жилище для себя. В первые пять месяцев он жил в хижине, работал по 12 часов в день, при этом лично зачищая остров от растительности топором или мачете и не всегда успевая даже поесть. Для человека двадцати одного года это была очень серьезная школа жизни.
К тому же тропический климат Багам давал о себе знать. Помимо тысяч москитов и других насекомых, которые кусались и обеспечивали бессонницу, опасными для человека были и деревья с кустарниками. Ожегшись о листья одного из них, ядовитого, Чемберлен мрачно записывал в дневнике, что ноги его «покрылись черными волдырями, многие из которых уже полопались»[43]. Джозеф из-за океана писал сыну, что «этот опыт, безусловно, сформирует твой характер. <…> Несмотря на все трудности, которые ты переносишь, я должен признаться, что завидую твоей возможности продемонстрировать все свое мужество»[44]. Отец добавлял, что выше всего ценит здоровье Невилла и что он не должен рисковать им, но младший Чемберлен в первый год своего пребывания на острове не мог и подумать о том, чтобы отказаться отличного присутствия там.
Кроме бытовых и физических трудностей Невилл столкнулся еще и с тягостью одиночества. У него было несколько друзей в Нассау, но он не часто мог позволить себе навещать столицу Багам. Ближайшим же белым его соседом на острове был рыжебородый шотландец сомнительной репутации, который жил в трех милях от него, но эти три мили (пять километров) приходилось продираться сквозь заросли кустарников, карабкаться по холмам, одна дорога занимала половину дня, и только за первые полгода юный Чемберлен стер десять пар башмаков. Так что всего себя он посвящал переписке, в первую очередь с сестрами, особенно со старшей Беатрис. Правда, письма доставлялись на остров раз в две недели, зато неизменно приносили огромную радость. «Получил 13 писем, все утро их поглощаю»
