Невилл Чемберлен - [11]

, - писал Невилл сестре, следя за формированием Кабинета Ллойд Джорджа. Национальная служба, о необходимости которой Чемберлен писал жене почти полтора года назад, теперь наконец-то должна быть учреждена, и премьер-министр хотел поскорее представить парламенту главу этой службы, но для начала следовало найти того, кто захочет возглавить такое совершенно новое ведомство.

Когда Невилл Чемберлен в первый раз был избран лорд-мэром Бирмингема, старший брат отнесся к этой его инициативе скептически и «был единственным, кто не поздравил меня с избранием на этот пост», — писал младший Чемберлен сестре. «Хотя это может быть потому, что он занят своими собственными делами, а не потому, что не одобряет меня»[69]. Проблем у Остина действительно на тот момент хватало. Но позднее старший брат все же заметил административные успехи младшего. И именно Остин Чемберлен порекомендовал Ллойд Джорджу Невилла на пост главы Национальной службы.

Сам Невилл еще ни о чем не догадывался в начале декабря 1916 года, он готовился к Рождеству. «Дороти теперь достаточно подросла, чтобы оценить Рождество, и всякий раз пристает ко мне, чтобы узнать, сколько осталось недель до этого счастливого дня. В детстве я также его всегда ждал, но теперь могу только простонать при мысли о больницах[70]»[71], — писал он сестре. Кроме того, он провожал на фронт своего кузена Нормана, с которым они были очень близки и дружили, несмотря на пятнадцатилетнюю разницу в возрасте. Невилл практически считал его младшим братом.

Но привычный ход жизни был нарушен, когда лорд-мэр отправился в Лондон по делам, которые вскоре уладил, и ожидал бирмингемского поезда на вокзале Паддингтон. Там его и отыскал секретарь Остина и потребовал немедленно явиться к Ллойд Джорджу. Младший Чемберлен был заинтригован; при встрече с братом тот попросил его «не фыркать», а выслушать предложение до конца. На пост главы Национальной службы предлагались и другие кандидатуры: лорда Керзона[72] и лорда Милнера[73]. После краткого собеседования Ллойд Джорджа с Невиллом Чемберленом на размышление ему дали лишь десять минут, девять из которых он думал о том, что «это — ужасная ответственность. Если бы это была только моя собственная карьера, которой что-то угрожало, я бы не раздумывал, но теперь результат войны может зависеть от того, что я буду делать»[74]. А на десятой минуте Невилл послал Остина к премьер-министру, чтобы тот ответил за него «да».

Однако более всего младший Чемберлен боялся не новой ответственности, не той огромнейшей работы, которая ему предстояла. Прежде всего он переживал за Бирмингем, ведь пост лорд-мэра приходилось оставить. «Я просто ужасно себя чувствую при мысли обо всех тех людях, которые полагались на меня. <…> Несчастный управляющий банком прислал мне странно сформулированное, но жалостливое письмо, что «фигурально выражаясь, готов отдать жизнь за Ваше Превосходительство»»[75]. Но жизни отбирал не Невилл Чемберлен, а Первая мировая война, и чтобы отдать войне этих жизней как можно меньше, он ехал в Лондон. Он ехал работать.

Глава 2 «МОЗГ РАЗМЕРОМ С БУЛАВОЧНУЮ ГОЛОВКУ»: НАЦИОНАЛЬНАЯ СЛУЖБА, ЗАДНЯЯ СКАМЬЯ ПАРЛАМЕНТА (1916–1923)

У него никогда не было справедливого шанса преодолеть все препятствия[76].

Кристофер Аддисон

«В пятницу я имел две встречи с премьер-министром, он требует схему (создания промышленной армии. — М. Д.) ко вторнику или среде! <…> Пресса единодушна в моем одобрении…<…> но я действительно чувствовал себя ужасно в ту пятницу! <…> У меня нет даже клочка бумаги, который бы объяснял, где мои обязанности начинаются и где заканчиваются, есть ли в моем распоряжении Ирландия и Шотландия, и даже Англия, могу ли я распоряжаться волонтерами. <…> Вероятно, мне положено жалованье, но какое — я тоже не знаю»[77], — писал Невилл Чемберлен сестре, получив назначение.

Ллойд Джорджу Чемберлен не понравился сразу, первый валлиец-премьер тут же отметил, что «мозг у него размером с булавочную головку»[78]. Тем не менее посмотреть, как этот «не худший лорд-мэр Бирмингема в не лучший год» будет разбираться в том хаосе, который был вызван не только созданием нового ведомства, но и всей реорганизацией правительства, ему было интересно. А лорд-мэру предстояло еще передать дела своему преемнику, найти жилье в Лондоне и перевезти туда свою семью. К тому же у Энни недавно случился выкидыш, и она еще была очень слаба.

Зато из Бирмингема Чемберлен перевез в Лондон не только семью, но и свою команду для работы в Национальной службе, что моментально вызвало недовольство Уайт-холла (как именуют британское правительство по названию улицы). Многие считали это главным промахом и главной его ошибкой. Ллойд Джордж позже подробно описывал в своих «Военных мемуарах»[79], как Чемберлен отвергал кандидатуры на пост своего заместителя — Окленда Геддеса или Джеймса Стивенсона, предпочтя им Эрнеста Хили, своего давнего коллегу. Чемберлен же, выросший в семье политиков, прекрасно сознавал, что такое люди Уайт-холла и что вместо добросовестной работы они начнут развивать политические интриги. Интриги и всякого рода политические игры, эту неотъемлемую часть британской политики, Чемберлен ненавидел и презирал уже тогда. Именно этим объясняется то, что он не стал настаивать на своем месте в парламенте, какое имелось у всех министров, и на своей прямой отчетности перед палатой общин, но как раз именно это и стало его промахом. Чемберлен хотел работать, не отвлекаясь на такие мелочи, как согласование с палатой своих инициатив. Однако, увы, это было совершенно невозможно