Невидимый свет - [7]

Сегодня ночью «Мятежный» снова должен был выйти в море. Знали об этом только Майский, Басов и Сечин. Капитан-лейтенант Дунаев был отправлен в командировку. Через его сестру Луковоз ничего теперь узнать не мог. За фотопавильоном было установлено наблюдение. Горегляд, отправившийся получить у фотографа свои снимки, должен был между делом сказать, что на эсминце, дескать, неладно с машинами, и, может быть, корабль станет на ремонт.

Вся эта подготовка исключала возможность передачи врагу сведений о выходе «Мятежного». Исключала, если это делал Луковоз.

Из-за поворота показался лейтенант Горегляд, и Сечин залюбовался ладной, подтянутой фигурой молодого офицера. «Занимается боксом и плаванием, — вспомнил Иван Иванович, — это ведь он завоевал второе место на флотских соревнованиях».

Лейтенант и майор, разговаривая о пустяках, дошли до «Победы», стоявшей у входа в парк. Сечин сел за руль, предложил коротко:

— Рассказывайте.

— И рассказывать-то нечего, — пожал плечами Горегляд. — У Луковоза полно клиентов. Меня встретил холодно. Спрашивал о Наташе — она второй день не приходит. Поговорили минут пять. Потом переснял меня.

— Почему?

— Снимки испортил. Жаловался, что иногда по ночам напряжение падает, работать трудно. Ругается, говорит, что на подстанции шум устроит, жаловаться будет. Хочет сам пойти линию проверить.

— Интересно, — отозвался Иван Иванович, подумав, что надо выяснить, что это такое.

Высадив лейтенанта в порту, Сечин отправился домой поужинать, а в 23 часа приехал на приемный радиоцентр.

«Мятежный» еще не вышел в море, а уже несколько контрольных радиостанций прослушивали эфир, ждали, не прозвучит ли в нем радиограмма. Если бы неизвестная рация появилась в эфире, ее тотчас запеленговали бы. На карте Сечина появился бы красный кружочек в том месте, где скрестились бы линии пеленгов.

Иван Иванович занял кресло в комнате дежурного, развернул свежий номер «Огонька». Оставалось только ждать. На вахте сидели опытные радисты, задание было известно им, а читать лишний раз наставления — только мешать людям, занятым делом.

В комнату вошел дежурный старший лейтенант. На вопросительный взгляд Сечина он ответил:

— Пока ничего. Да вы не беспокойтесь, в моей смене слухачи отменные. Если появится чужак, сразу схватят.

Во втором часу ночи Сечин позвонил старшему группы наблюдения за павильоном капитану Долгоносову, спросил о новостях.

— Объект не спит. Свет горит в лаборатории и в его комнате наверху. Из дома не выходил, — доложил капитан. — Одна странность, Иван Иванович. Приблизительно час назад в комнатах Луковоза мерк свет. Вроде бы напряжение падало.

— Продолжайте наблюдать, — приказал Сечин и повесил трубку. «Почему померк свет? — размышлял он. — Час назад… Как раз в то время, когда «Мятежный» вышел из бухты. Может, Луковоз дает сигналы огнем? Но если Долгоносов едва заметил это, то на расстоянии и не разглядишь. Тут что-то не так…»

Шифровальщик принес радиограмму, адресованную Сечину. Командир «Мятежного» сообщал, что при подходе к району стрельб в нейтральных водах опять появилась подводная лодка. Испытания снова отменены. Эскадренный миноносец возвращается в базу.

Сечин пытался разобраться во всем происшедшем. Дело усложнялось. Предположение о том, что Луковоз узнает время выхода корабля через Наташу Дунаеву, отпадало. Но фотограф вел себя странно. Почему именно во время выхода «Мятежного» в море в его доме меркнет свет? Значит, падает напряжение; значит, как раз в это время кому-то нужно много электроэнергии. А зачем? Может быть, тут какая-нибудь хитрость? Во всяком случае кто-то снова узнал о выходе «Мятежного» и сообщил об этом на лодку. Это мог сделать Луковоз, могла сделать женщина с инициалами П. Г.

— Плохо, старший лейтенант, — сердито сказал Сечин дежурному. — Прохлопали чужака ваши отменные слухачи.

— Этого не может быть, — твердо ответил дежурный.

— К сожалению, это так. И самое обидное — передатчик работал где-то поблизости.

Щеки старшего лейтенанта побагровели.

— Нет, — повторил он, — не может быть. На сто километров вокруг не работал ни один чужой передатчик.

— Вы в этом убеждены? — Уверенность старшего лейтенанта нравилась майору. За долгие годы работы он привык, что иногда дело оборачивается самым неожиданным образом. Может быть, лодка получила сведения без помощи радио. Но как? Есть ли связь между тем, что падает напряжение в доме Луковоза, и выходом эскадренного миноносца? Пока перед Иваном Ивановичем стояли только вопросы, и на каждый из них надо было найти ответ.

— Значит, убеждены? — повторил он.

— Абсолютно. Еще раз подтверждаю — во время моей вахты чужой работы в эфире не было.

— Хорошо.

Сечин вел машину по темным, уснувшим улицам города и рассуждал сам с собой: «Задержать Луковоза нельзя. Нет доказательств. Надо в целом ворохе случайностей, как в спутанном клубке ниток, найти конец — случай, который по неумолимым законам логики потащит за собой цепь событий».

ПОРВАННЫЙ ЧУЛОК

На следующий день Иван Иванович проснулся рано и сразу же поехал на работу. Спал он мало, но усталости не чувствовал. Утренний воздух, наполненный ароматом цветов, бодрил и освежал. Солнце не успело еще высушить росу, алмазные капли блестели на траве, на листьях деревьев.