Невидимый страж - [15]

Амайя подняла руки на уровень лица и начала медленно и ритмично аплодировать.

— Браво, сестренка, браво.

Роз улыбнулась и присела в реверансе.

— И что теперь?

— Я работаю на предприятии по выпуску алюминиевых изделий. Я веду отчетность, заполняю ведомости, составляю графики работы, организовываю собрания. По восемь часов каждый день с понедельника по пятницу. Выходя с работы, я тут же о ней забываю. Это, конечно, не бог весть что, но это именно то, что мне сейчас необходимо.

— А как обстоят дела с Фредди?

— Плохо, очень плохо, — ответила Роз, сжав губы и низко наклонив голову.

— Поэтому ты живешь здесь, у тети? — Роз молчала. — Почему ты не скажешь ему, чтобы он убирался? В конце концов, это твой дом.

— Я ему это уже говорила, но он и слышать не хочет о том, чтобы уходить из дома. С тех пор как я ушла, он все дни напролет валяется то на кровати, то на диване, пьет пиво, играет на приставке и курит косяки, — с отвращением произнесла Роз.

— Флора так его и назвала — «чемпион игровых приставок». Где он берет деньги? Ты же не стала бы…

— Нет, с этим покончено. Деньги ему дает мать, а друзья снабжают всем необходимым.

— Если хочешь, я могу к нему заглянуть. Ты же знаешь, что, как говорит тетя Энграси, хорошо накормленный и напоенный мужик может очень долго продержаться без работы, — рассмеявшись, предложила Амайя.

— И она, как всегда, права, — улыбнулась Роз. — Спасибо, Амайя, но это именно то, чего мне хотелось бы избежать. Позволь мне самой все решить. Я все скоро улажу, обещаю.

— Ты же не собираешься снова к нему возвращаться? — спросила Амайя, пристально глядя сестре в глаза.

— Нет, я к нему не вернусь.

Амайя мгновение колебалась, но тут же поняла, что ее сомнения, скорее всего, отражаются у нее на лице и что она уподобляется Флоре, которая не умеет верить в то, что кто-то, кроме нее самой, на что-то способен. Она заставила себя широко улыбнуться и как можно искреннее произнести:

— Я очень рада, Роз.

— Эта часть моей жизни осталась позади, и это то, чего не в силах понять ни Флора, ни Фредди. То, что я в свои тридцать пять лет решила поменять работу, выше понимания Флоры. Но я не желаю провести остаток жизни под гнетом старшей сестры. Я больше не в силах выслушивать каждый день одни и те же упреки, одни и те же ядовитые замечания и комментарии и быть свидетелем того, как она изливает злобу на весь мир. А Фредди… Думаю, его нельзя ни в чем винить… Я очень долго считала, что он ответ на все мои вопросы, что в нем заключена некая магическая формула, некое откровение, которое научит меня жить иначе. Он был не таким, как все, и казался мне бунтарем, умеющим противостоять обыденности и так отличающимся от амы и Флоры. И еще меня восхищала его способность выводить ее из себя…

Роз лукаво улыбнулась.

— Это точно. Парень умеет портить Флоре нервы, и за одно это он мне нравится, — ответила Амайя.

— Но потом я поняла, что на самом деле Фредди не так уж и отличается от всех остальных. Его бунтарство и нежелание соответствовать общепринятым в обществе нормам — это не более чем ширма, за которой прячется трус, никчемный человек, способный только пространно рассуждать о пороках общества потребления и тянуть деньги с меня и своей матери, до одури обкуриваясь косяками. Я думаю, что это единственное, о чем мы с Флорой сходимся во мнениях: Фредди — чемпион игровых приставок. Если бы за это платили деньги, он сколотил бы одно из самых громадных состояний в стране.

Амайя нежно улыбнулась сестре.

— В какой-то момент я решила идти одна и в другом направлении. Я знала, что хочу жить иначе. Я не желала проводить все выходные за кружкой пива в баре Ксанти. Ну и, конечно, самым главным остается вопрос о детях. Как только я решила изменить свою жизнь, желание завести ребенка превратилось в первоочередную необходимость, настолько безотлагательную, как будто от этого зависит вся моя жизнь. Амайя, я ведь не бесчувственная дура. Я не хотела зачинать ребенка в клубах наркотического дыма. И, тем не менее, я перестала принимать пилюли и начала ждать, как будто все должно было свершиться по плану, начертанному для меня судьбой. — Ее лицо омрачилось, как будто кто-то выключил свет, озарявший изнутри ее глаза. — Но ничего не произошло. Амайя, похоже, я тоже не могу иметь детей, — прошептала она. — Мое отчаяние росло по мере того, как проходили месяцы, а забеременеть мне не удавалось. Фредди говорил мне, что, возможно, это к лучшему, что нам и так хорошо. Я ничего ему не отвечала, но ночь напролет, пока он храпел рядом со мной, я слышала внутренний голос, который кричал:

— Нет, нет, нет, мне так не хорошо, нет!

Голос не умолкал, когда я одевалась, чтобы идти на работу в кондитерскую, когда принимала по телефону заказы, осматривала приготовленный к отправке товар и выслушивала нескончаемые потоки жалоб Флоры. И в тот день, когда я вешала в шкаф свой белый халат, я уже знала, что больше не вернусь. Когда Фредди проходил очередной уровень в «Резиденте Эвил», а я разогревала суп к ужину, я также знала, что моя жизнь с ним окончена. Вот так все просто и произошло, без криков и слез.