Невидимый принц - [9]

Принц пресек молчание, которое он до сих пор имел: «Вы видите, прекрасная Принцесса, в сих двух урнах то, что я имею драгоценнейшего в своей Империи. Их с вами хочу разделить. Выбирайте из сих двух ключей. Один отворяет урну, в которой находится огнь-жизнь. Одна его искра сильна оживотворить кровь старика самого холодного. С другой пламя любви». «Могу ли я решиться в выборе, — отвечала Принцесса огня. — Мне жизнь не нужна, если я потеряю ваше сердце; подарок, которым вы ныне меня почтить желаете, доказывает вашу вечную ко мне верность и любовь. Я не буду больше бояться вашей измены, потому что я властительница пламени любви». С сего времени ослепленный божок престал распоряжать по своей воле, но препоручил все Принцессе огня.

Кто истинну любовь к любовнице хранит,

Тот все несчастия, печаль и скорбь презрит.

ПРИНЦ АКВАМАРИН

Пер. Н. Мавлевич

Остров дикарей сотрясался от неистовых воплей, эхо в неприступных прибрежных скалах вторило воинственным крикам и лязгу оружия. А рев морских валов, вплетаясь в этот адский грохот, делал его еще ужаснее. Здесь жили кровожадные чудовища, у которых было в обычае предавать смерти всех несчастных, кого разбушевавшаяся стихия заставляла искать спасения на острове. В тот день они выбирали нового короля. Уже пролились потоки человеческой крови, обагрив алтари идолов и пропитав землю вокруг них, а останки злосчастных жертв горели в пламени костра; уже закружились дикари в пляске вокруг этого ужасного костра, как вдруг кто-то из них заметил в море обломки потерпевшего крушение корабля. Ветер пригнал к берегу мачты, снасти и сорванные паруса, а несколько уцелевших людей пытались добраться до суши вплавь. Надежда на скорое спасение придала новые силы уже изнемогавшим от долгой отчаянной борьбы пловцам. Увы! Приближаясь к этому страшному острову, они приближались к гибели, и судьба, посылая их сюда и избавляя от смерти в волнах, уготовала им еще худшую участь.

Не успели чужестранцы ступить на берег, как дикари набросились на них; связали и потащили к алтарям. В один миг перерезали они всем пленникам глотки, наполнили их кровью дымящиеся чаши и осушили их в честь своих богов. И только одного пока оставили в живых: его юность, красота и изящество тронули бы кого угодно, только не этих безжалостных, закоренелых убийц, сызмальства приученных к кровавым пиршествам. То был статный, высокий юноша с благородной осанкой; его прекрасные белокурые волосы спускались до плеч, открытый лоб излучал спокойное величие, а черные глаза обжигали огнем; но главное — было в его облике некое неизъяснимое обаяние, которое пленяло сердца еще больше, чем красота, и делало его неотразимым. Этот лакомый кусочек припасли для будущего короля.

Ритуал избрания был таким же жестоким, как все обычаи этого народа. В борьбу вступало шестеро дикарей, снискавших уважение соплеменников особой свирепостью, и побеждал тот, кому удавалось попасть стрелой из лука прямо в сердце вдовы или ближайшей родственницы усопшего правителя. Так было и на этот раз: королеву привязали к скале, и пятеро соперников уже выпустили стрелы, которые воткнулись ей в руки и ноги. Наступила очередь последнего, шестого. Его стрела засвистела и пронзила сердце бедной королевы. Все племя простерлось у ног нового монарха, а затем его подхватили на руки и торжественно понесли вокруг всего острова. Впереди, потрясая ножами, шествовали женщины и девушки с распущенными волосами. Пение их напоминало вопли безумных вакханок. За ними медленно выступали старцы, согбенные тяжестью не столько прожитых лет, сколько свершенных преступлений, и наконец молодые воины несли самого короля. Замыкал же зловещую процессию связанный молодой пленник, которого оставили на угощение королю; он помертвел от ужаса и шел, не поднимая глаз. Двое дикарей вели его, словно жертву на заклание.

Сделав круг по побережью, племя направилось на пиршественную поляну. Здесь, посреди леса, были разложены на траве сотни освежеванных звериных туш и расставлены огромные чаши, наполненные кровью. Этот напиток дикари предпочли бы самым изысканным винам и даже божественному нектару. Короля возвели на покрытый львиными шкурами трон, и он уже занес нож над юным пленником, чтобы перерезать ему горло, как вдруг, выронив оружие, рухнул замертво к ногам чужеземца. Пораженные людоеды воззрились на юношу и в тот же миг, разделив участь своего монарха, свалились мертвыми в лужи крови, пролившейся из опрокинутых чаш.

Невозможно выразить словами, сколь велико было удивление юноши при виде того, как целое племя погибло разом, точно сраженное невидимой божественной десницей. На лицах мертвых дикарей застыла жуткая гримаса смерти, похоже было, что их устремленные вверх глаза упрекали богов в убийстве, разверстые уста посылали небесам проклятия, а окоченевшие воздетые руки еще и угрожали им. Ошеломленный чужеземец схватил оружие короля, пробежал между трупами и бросился в лес. Он бежал без оглядки, пока не достиг места, где из скалы бил источник, струи его, низвергаясь, ударялись о камни, и гул этого водопада усугублял уныние пустынной округи. Здесь юноша опустился на землю, и тягостные раздумья о злой судьбе одолели его. С содроганием вспоминал он все, что пришлось ему пережить с тех пор, как покинул он родной Сверкающий остров, которым правил его отец. Хрустальные и изумрудные скалы окружали этот остров, драгоценными каменьями были усеяны его долины, на деревьях росли густо-рубиновые плоды, а над главными городскими воротами возвышались великолепные, ослепляющие взор своим блеском алмазные башни. Вот уже год, как принц покинул родину и скитался по морям.