Невидимый круг - [9]

— Недавно я вам сказал, что около полутора тысяч лет назад камни, на которых стоит это здание, служили фундаментом того самого замка, в котором родился знаменитый король Артур. Именно это место, а не развалины на полуострове около Тинтагеля, как часто утверждают. Ошибка произошла, видимо, оттого, что они друг на друга очень похожи: ведь наш островок — словно миниатюрная копия Тинтагеля. Да он отсюда и неподалеку.

— Вы прекрасно знаете, что эта идентификация — просто легенда, — возразил Гэйл Блейк. — Король Утер никогда не бывал в замке Тинтагель, а Артур тем более. Так что нечего и говорить об этом месте.

Пирсон не расстался со своей улыбкой:

— Прекрасно понимаю вашу точку зрения, сэр Пелинор. Вам этого не перенести! Какой-то Пирсон живет в королевском замке? Такого вы допустить не можете. Но знайте прежде всего, что этот клочок земли действительно принадлежит мне. — Он обратился к племяннице: — Гвиневра, ты не знала Рут — мою мать и твою неродную бабушку? Нет, не знала… Она умерла раньше. Так вот, от нее я получил это наследство, которое, может быть, когда-нибудь перейдет к тебе.

Мэйдж еле удержалась, чтобы не сказать, что в этом случае она как можно скорее избавится от такого наследства.

— Но кроме этого уголка, она оставила мне несколько семейных тайн, которые, я уверяю, несомненно доказывают славное происхождение моего жилища! Правда, нынешнее строение — результат серии половинчатых переделок одного нового владельца за другим, почти никогда не доведенных до конца из-за нехватки средств. Верно и то, что и я не всегда в этом отношении был на высоте. Но бог с ним — с нынешним состоянием! Важны его корни — благородные корни!

— Мне кажется, у вас тоже бывали лучшие времена, — насмешливо заметил поэт, поглаживая большую черную бороду.

Пирсон задержал взгляд на собеседнике и продолжил:

— Известно, что вы не любите чужаков, сэр Пелинор. А я, на ваш взгляд, тоже чужак. Моя мать родом не из этих мест, чтобы считать незаконным даже мое пребывание здесь, а тем более любые мои притязания. Впрочем, вы этого никогда и не скрывали.

— Верно, — согласился поэт и с удовольствием отхлебнул вина из бокала.

Затем Пирсон обратился к психиатру:

— Вы полагаете, доктор Джерролд, что до сегодняшнего дня мы были не знакомы, не так ли? Так вот — я думаю, что это не совсем верно. Некоторое время тому назад я бывал у одной девушки из пригородов Лондона. Ее отец был богатым промышленником. Вы упорно ухаживали за этой девушкой, хотя она несколько раз недвусмысленно вас отвергала. Потом ее отец погиб в результате несчастного случая. Бедное дитя сильно страдало — это правда. А некоторое время спустя вы заставили поместить ее в лечебницу. В конце концов она действительно сошла с ума, а потом покончила с собой.

Доктор Джерролд пробормотал, побледнев:

— На что вы намекаете? К тому же… прежде всего как звали эту девушку?

Пирсон продолжал, не обращая на него внимания:

— Так вы отомстили. Ей ли? Мне ли? Обоим? Не знаю, но верно то, что вы ее упрятали в лечебницу, а она вовсе не была безумной!

— Настоящая обвинительная речь! — воскликнул Джосая Халлахан. — А что вы можете предъявить мне?

Пирсон расплылся в сладчайшей улыбке:

— Вам, дражайший Мерлин? Ну кто же может что-то иметь против вас? У кого может быть мотив хоть для малейшей злобы к доброму старому чародею Мерлину? Вас все уважают, Халлахан, вы самый приятный человек во всем графстве. Собственно, потому я вас и пригласил — чтобы в некотором роде восстановить равновесие. Вы — исключение, которое подтверждает правило!

Но я боюсь, что вы совершенно неправильно толкуете мои намерения. Не стоит искать в моих словах недоброжелательность — я просто объясняю факты, которые позволят вам лучше понять ситуацию. Повторяю: я ничего не имею против кого-либо из вас. Особенно против моей племянницы, прекрасной Гвиневры. Да будет вам известно, что в свое время она осталась практически одинокой: отец ее уехал на Африканский континент и оставил ей лишь маленькое содержание. Но теперь она взрослая девушка, собирается, должно быть, вскоре выйти замуж — не правда ли? — Этот вопрос был обращен как к Мэйдж, так и к Биллу. — Вы говорили мне, что служите в энциклопедии, мистер Пейдж? Благородная миссия просвещать людей, но, полагаю, не слишком доходная? — Билл напрягся. — Я хочу сказать, солидное наследство вам обоим не помешало бы…

А вы, Фрэнк Данбар, любили красавицу Урсулу? Что я говорю — вы до сих пор ее любите! Такую женщину, как она, не забудешь. Что она вам говорила обо мне? Уверен: ничего хорошего. Если она вас попросит, вы сделаете для нее что угодно, не так ли?

Журналист невозмутимо допил вино и очень сухо спросил:

— К чему вы клоните?

Миролюбивое лицо Джерри Пирсона расплылось в широкой улыбке.

— Разве вы еще не поняли? Здесь собралось столько людей, у которых имеются причины желать моей смерти. Жертва — тот, кого убьют сегодня вечером, — это я.

Глава 5

Джерри Пирсон неторопливо обводил взглядом комнату, не переставая улыбаться улыбкой сфинкса, а ветер ревел в трубе, раздувая в очаге огонь, оттенявший застывшие лица гостей.

Молчание прервал Блейк. В его глазах блеснула какая-то надежда.