Невидимый город - [2]

Что Лина должна была на это отвечать? Что она ничего так сокровенно не желала, как воспоминаний? Что ее новая мама всегда оставалась для нее тетей Соней? А отчим – равнодушным?

Стук снаружи прекратился.

– Я расскажу маме, что ты меня не впускаешь, – прокричала Шарлотта.

Лина сняла насадку для душа с держателя. Ее левая рука нащупала кран.

– Удали видео. Немедленно, – приказала она.

Фиона включила свое упрямство.

– Мы назовем себя фальшивыми сестрами и создадим собственный канал, – не отступала она.

В одиннадцать лет у Фионы все еще менялись зубы, но с ее деловой хваткой она могла заткнуть за пояс любого взрослого.

– Знаешь, сколько денег мы сможем заработать! Мы будем получать рекламные контракты и предложения от спонсоров, бесплатную одежду, инструменты для макияжа, будем тестировать игрушки и получать приглашения на ток-шоу.

Рука Лины слегка повернула смеситель. Вода закапала на кроссовки Фионы.

– Ты должна оценить преимущества, – раздался голос Фионы. – Больше никакой школы. Как влиятельному человеку тебе не нужна будет школа. Достаточно себя самой. Я уверена, что многим людям интересно, как ты выглядишь после того, как встаешь с постели.

Лина включила кран на полную мощность. Ледяной поток воды обрушился на Фиону. Вода пропитала футболку и брюки, просочилась в ее новые ботинки. Младшая сестра истерично закричала.

В этот момент дверь с грохотом распахнулась.

Тетя Соня возникла в проеме. В руке она все еще держала отвертку, с помощью которой открыла дверь.

– Мама! – крикнула Фиона, тайком стирая видео. – Лина угрожает мне. Она хочет отобрать у меня телефон.

2 Дни кукурузных хлопьев

Лина жевала кукурузные хлопья. Она решительно зачерпывала сухие хлопья ложкой, пока ее рот не наполнился настолько, что хруст во время жевания заглушал споры за завтраком. Кукурузные хлопья предназначались для плохих дней, хрустящие тосты – для обычных, а йогурты – для самых лучших. С тех пор как отец Фионы и Шарлотты бросил семью, пришли дни кукурузных хлопьев. Лина каждый день старалась вести себя как можно незаметнее, чтобы не причинить тете Соне лишних страданий. После развода с Хьюго ее приемная мать похудела, стала ранимее и была подвержена хроническому стрессу. Раньше она уже за завтраком спорила с Хьюго о деньгах, затем о долгах, но уже несколько недель даже этого не случалось.

– Забери наконец свои вещи, – потребовала она, когда он пришел забрать на время Фиону и Шарлотту. – Иначе я поручу это сделать мусорщику.

Если тетя не работала и не делала звонки, она закидывала Лину и сестер риторическими вопросами:

– Неужели музыка должна быть такой громкой? Вам нечем больше заняться, кроме как валяться на диване? Как можно быть такими грязными? Не могли бы вы хотя бы отнести белье вниз, выключить свет в ванной, вынести мусор?

Иногда Лина завидовала Фионе и Шарлотте, когда Хьюго забирал их и с легкостью тратил на них день- ги. Он никогда не спрашивал, хочет ли Лина пойти с ними.

Сегодня даже три столовые ложки кукурузных хлопьев не помогли заглушить пронзительный голос тети.

– Тебе постоянно нужно ссориться со своей младшей сестрой? – спросила Соня, набивая промокшие ботинки Фионы газетной бумагой, чтобы вернуть им форму. В ее голосе звучали усталость и постоянное разочарование. Фиона, не обращая внимания на наставления Сони, бросила на Лину торжествующий взгляд. Шарлотта тем временем беззаботно рисовала геометрические узоры на своем бутерброде с «Нутеллой», делая вид, что находится на Марсе. Восьмилетний ребенок держался в стороне от ссоры. Но Лина знала, как сильно Шарлотта мечтала получить роль во влоге Фионы.

Лине хотелось встать и высказаться в свою защиту. Усталые глаза Сони заставили ее промолчать. Не жалела ли тетя, что взяла ее к себе после несчастного случая? Шарлотта и Фиона были желанными детьми, а Лина доставляла одни неудобства. Когда Лина была младше, она воображала, что инопланетяне забыли ее на планете Земля. Каждую ночь она поворачивала настольную лампу к окну и направляла свет на улицу, чтобы инопланетяне могли найти ее, когда будут парить в своем НЛО по ночному небу. В какой-то момент Соня убрала лампу и прочитала ей длинную лекцию о тратах на электричество и здоровом сне. Соня ничего не знала об инопланетянах, а Лина не осмеливалась посвящать в это тетю. Взрослые зачастую мыслят слишком ограниченно, когда дело касается необъяснимых вещей.

– Девочка забивает голову странными мыслями, – жаловалась Соня подругам по телефону. – Слишком богатое воображение.

Звучало так, словно у Лины была страшная болезнь. Хор голосов в ее голове, который должен был комментировать всех и вся, тоже сыпал соль на рану. «Ты странная, – говорили голоса. – Ты не принадлежишь их семье. Ты им не нужна. Может быть, тебе лучше исчезнуть».

Лина чувствовала себя чужой в собственной семье. Ее подруга Бобби утверждала, что это происходит со всеми пятнадцатилетними.

– Ты вообще меня слушаешь? – возмущенно спросила Соня.

Ее глаза искрились от раздражения. Шарлотта и Фиона едва осмеливались дышать. Эти проклятые голоса. Они постоянно вмешивались своей болтовней, из-за них Лина упускала самое важное.