Невидимый фронт Второй мировой. Мифы и реальность - [21]

Оттого, что Судоплатов заменил Ортеля на Остера, медведевская, а вернее, теперь уже судоплатовско-медведевская версия не стала убедительней. Слишком уж много в ней бросающихся в глаза нелепостей. Зачем понадобилось заставлять предназначенных для Тегерана террористов тренироваться в предгорьях Карпат, где действовали отряды Украинской Повстанческой Армии, польской Армии Крайовой и менее многочисленные, но гораздо лучше обученные и вооруженные советские партизанские отряды вроде медведевского? Почему было не послать людей Скорцени в гораздо более безопасные Баварские Альпы? И зачем было лагерь для подготовки покушения в Тегеране оборудовать в Копенгагене? Неужели рельеф и климат в Дании и Иране имеют большое сходство? И что было делать Ортелю в Ровно, от Карпат расположенного довольно далеко, зато обильно нашпигованного советской агентурой? Да и Скорцени, вот беда, в своих послевоенных мемуарах ни словом не обмолвился о планах покушения на членов «Большой тройки» в Тегеране или в каком-либо ином месте. А ведь это бы только придало его воспоминаниям дополнительную сенсационность! Зато Скорцени точно сообщает, где именно он сам находился в конце ноября и начале декабря 43-го во время Тегеранской конференции. Оказывается, любимец фюрера в этот момент обретался в Париже, чтобы, в случае наступления чрезвычайных обстоятельств, с помощью своих людей предотвратить попытку правительства Виши укрыться в оккупированной западными союзниками Северной Африке. Полученный Скорцени приказ гласил: «Окружить город Виши кордоном немецких войск, соблюдая все меры предосторожности и как можно незаметнее. Военные силы должны быть расставлены так, чтобы по первому же сигналу из Ставки немедленно перекрыть все выходы из города и воспрепятствовать любой попытке бегства, в пешем порядке или на машине. Кроме того, следует поставить в резерв боевую группу достаточной мощности, для того чтобы по второму сигналу перекрыть выходы и в случае необходимости захватить здание собственно французского правительства. Войска, которые примут участие в этой операции, должны быть подчинены майору Скорцени…». Согласимся, что на подготовку нападения на советское и американские посольства в Тегеране это нисколько не похоже.

Поведение же Зиберта в разговоре с фон Ортелем выглядит и вовсе странным. Как мы помним, даже в случае с самим Кузнецовым, давним и проверенным сексотом, прежде чем пригласить его на работу в Москву, там несколько месяцев изучали личное дело Николая Ивановича. А Ортель-то якобы сватал Зиберта для гораздо более деликатной миссии, чем подкладывать московских балерин немецким дипломатам. Неужели же майор не запросил бы прежде Берлин о заинтересовавшем его симпатичном обер-лейтенанте Пауле Зиберте? Тогда очень скоро последовал бы ответ, что такой офицер в составе вермахта не числится, и песенка Кузнецова была бы спета. Его следующая встреча с майором наверняка состоялась бы в застенке СД. Если бы Ортель действительно начал с Зибертом разговор о его возможном участии в акции в Тегеране, советскому разведчику надо было думать только об одном: как благополучно унести ноги, и не собираются ли его арестовать тут же, в казино.

И почему вдруг организацией покушения на Сталина, Рузвельта и Черчилля должен был, как это якобы утверждал Ортель, заниматься шеф гестапо Генрих Мюллер? Не потому ли, что Медведев по советской традиции всех сотрудников германской Службы Безопасности СД называл гестаповцами. Между тем Вальтер Шелленберг, шеф 6-го управления Имперского Главного Управления Безопасности, как раз и занимавшегося разведкой и другими специальными операциями в тылу противника, ничего не сообщает в своих мемуарах о подготовке покушения в Тегеране в ноябре – декабре 43-го.

Думаю, что фантазию и Медведева, и Судоплатова питало цитировавшееся выше сообщение «Правды» о будто бы готовившемся покушении на Большую Тройку. Технически осуществить такое покушение немецкие спецслужбы в тот момент вряд ли могли. Сеть Франца Майера в Иране еще существовала, но находилась под плотным «колпаком» советской и британской контрразведки. Остается загадкой, каким образом немецкие террористы могли быть переброшены с территории Рейха в Тегеран. Высадка с моря исключалась. Ведь подводную лодку пришлось бы посылать в плаванье вокруг мыса Доброй Надежды, а судов, способных осуществить столь долгое автономное плаванье, в Германии, да и во всем мире тогда просто не существовало. И как, интересно, Скорцени мог бы вывезти Рузвельта из Ирана, если волшебным образом удалось бы похитить американского президента?

Главное же, никакого смысла в устранении всей «Большой Тройки» или кого-либо из ее членов для Гитлера объективно не было. В конце 1943 года немцы вели борьбу только за выигрыш времени. Они надеялись не столько на призрачное «чудо-оружие», сколько на раскол в Антигитлеровский коалиции. Но этим целям громкий теракт в Тегеране мог лишь повредить. Гибель одного из лидеров заставила бы его приемника вести войну до победного конца, совершенно независимо от собственных симпатий или антипатий к Гитлеру и партнерам по коалиции. Английское и американское общественное мнение просто не позволило бы Энтони Идену и Гарри Трумэну действовать иначе. В СССР, понятное дело, общественное мнение никакой существенной роли не играло. Но и здесь не было никаких указаний на то, что гипотетические приемники Сталина, скажем Молотов, Маленков или Жданов, могут пойти на сепаратный мир с Германией, когда до полной победы оставалось уже недолго. К тому же Шелленберг утверждает, что только осенью 44-го Гитлер созрел, для того чтобы санкционировать попытку покушения на Сталина. Хотя и это свидетельство, как мы увидим дальше, вызывает определенные сомнения.