Невидимые силы - [13]

Оно показалось Насте знакомым, но девушка не успела вспомнить, где его видела, потому что лицо начало преображаться. Кожа на щеках женщины сморщилась и посинела, а из приоткрытого рта, превратившегося в пасть, показались четыре острых желтоватых клыка.

Чудовище в женском обличье улыбнулось Насте мерзкой улыбкой и постучало когтями в лед, как в оконное стекло, — тук-тук, тук-тук, тук-тук.

Настя хотела закричать — и проснулась…

«Это ж надо! — думала она, лежа в темноте и прислушиваясь к тому, как колотится в груди сердце. — Такой ясный сон, цветной. Аня говорила, что цветные сны видят только шизофреники. Наверное, я схожу с ума».

Обозвав себя паникершей и немного успокоившись, Настя снова закрыла глаза и постепенно задремала.

На этот раз ей приснился не менее жуткий сон. Будто внизу, на тротуаре, стоят люди, одетые в черное, и смотрят на ее окно. Сперва они стояли в полном молчании, а затем вдруг открыли рты и хором прокричали:

— Отдай то, что взяла, маленькая стерва! Отдай — или мы вырвем твое сердце!

А потом бросились к дому, прыгнули на стену и стали быстро взбираться наверх, не сводя страшных черных глаз с Настиного окна.

Проснулась Настя в восемь утра, вся мокрая от пота. В висках стучало, как после бурной вечеринки. Девушка лежала в постели, глядя в потолок и стараясь припомнить, сколько коктейлей они вчера выпили с Машкой. Судя по похмелью, много.

В конце концов Настя вспомнила один из дзенских коанов, в котором мудрый учитель отчитывает ученицу за то, что та делит реальность на явь и сон. И во сне предпочитает орудовать не ученическим мечом, а железной кочергой. «Неважно, где ты, и неважно, как выглядит мир вокруг тебя. Меч должен стать твоим якорем в бушующем море и твоей спасительной соломинкой, плавающей на поверхности глубокого омута».

Настя повернула голову и посмотрела на свой ученический бамбуковый меч. Глупо было думать, что простая деревянная палка поможет отбиться от чудовищ, поджидающих ее в царстве кошмаров. Но, как ни странно, вид меча, пусть даже бамбукового, подействовал на Настю успокаивающе.

Она вздохнула и откинула одеяло, надеясь, что холодная вода прояснит мозги и поможет справиться с похмельем.

Приняв душ и одевшись, Настя вышла на кухню. Анна сидела за столом и читала «Московский комсомолец». На столе перед ней стояла тарелка с недоеденным омлетом и чашка черного кофе.

— Как спалось? — поинтересовалась Анна, поднимая взгляд на младшую сестру.

— Нормально, — пробурчала та, взяв чашку Анны и сделав несколько глотков. Кивнула на газету: — Чего пишут?

— Посмотри сама. — Анна повернула газету к сестре. Та увидела плохо пропечатанный портрет какой-то молодой женщины, потом вслух прочла заголовок:

— «Назад в девяностые». И про что там?

Анна снова повернула газету к себе и стала читать:

— «На улицах Москвы снова, как и в 90‑е годы, становится неспокойно. Жена известного бизнесмена, главы холдинга «Литол» Олега Литовцева Наталья Литовцева была найдена сегодня утром мертвой на Большой Никитской улице. По словам следователей, ведущих дело, киллер дважды выстрелил ей в грудь из пистолета.

В настоящий момент следствие рассматривает и другие версии. Генеральный прокурор Москвы уже заявил, что берет это расследование под особый контроль.

Наша газета выражает глубокие соболезнования родственникам и друзьям погибшей».

Пока Анна читала, Настя намазала масло на кусок хлеба, запихнула его в рот и запила остатками кофе.

— Тебе на работе этой гадости не хватает? — спросила с набитым ртом. — Почитай лучше что-нибудь оптимистичное.

— Что, например? — поинтересовалась Анна, отложив газету и потянувшись за сигаретами.

— Да что угодно. Хоть «Космополитен».

Анна усмехнулась и закурила. Выпустила изо рта облачко дыма, посмотрела на Настю странным взглядом и сказала:

— Я звонила по поводу этого дела своим ребятам.

— И что? — небрежно осведомилась Настя.

— Есть свидетели. Они говорят, что видели неподалеку двух девушек. — Помедлив пару секунд, Анна продолжила: — Там неподалеку есть ночной клуб. Очень модный.

— И что? — снова спросила Настя.

Анна стряхнула пепел в бронзовый сапожок и опять взглянула на Настю.

— Минувшей ночью вы с Машкой Клюевой как раз шлялись по клубам… Насть, если ты что-то знаешь, но боишься сказать…

— Я? Боюсь? — Настя усмехнулась. — Я ничего не боюсь.

Анна мягко улыбнулась.

— Знаю, что ты смелая. Я ведь сама занималась твоим воспитанием. Беда в том, что некоторые дуры склонны путать храбрость с глупостью. Я бы очень не хотела, чтобы ты оказалась такой дурой.

— Не волнуйся, я не дура, — заверила ее Настя.

Анна помолчала, задумчиво глядя на сестру, затем непонятно к чему произнесла:

— Патологоанатом извлек пули из тела Литовцевой. И знаешь, что странно?

— Нет, — вяло отозвалась Настя.

«Меня это не волнует», — хотела добавить она, но не стала — не хотелось обижать сестру.

— Пуля самодельная, — сказала Анна. — Со смещенным центром тяжести и крестообразным распилом.

— С каким распилом? — не расслышала Настя.

— С крестообразным, — повторила Анна. — При вхождении в тело жертвы такая пуля раскрывается, как цветок.

Настя отпила кофе.

— Короче, — сказала Анна, — люди олигарха Литовцева ищут тех двух девушек, которые ошивались рядом с местом убийства. Если ты их чисто случайно встретишь, передай им мой номер телефона. Пусть наберут. — Анна вмяла окурок в пепельницу, вздохнула и сказала задумчивым голосом: — Странные дела творятся в Москве.