Невидимые герои. Краткая история шпионажа - [97]

После окончания академии Айвазовский отправляется в Крым за государственный счет — в двухгодичную командировку.

Галерея Феодосии демонстрирует почти полторы сотни картин — причем сплошь морские берега. При этом значительная часть картин в галерее датирована 1850–1852 годами. На них в подробностях изображено побережье Крыма. Фотоаппаратов тогда не было, и шпионы должны были уметь рисовать… Известно, что перу Айвазовского принадлежит немало полотен — по некоторым оценкам, более шести тысяч. Но это будет потом.

А в 1838 году Айвазовский развивает в Крыму кипучую деятельность. Позднее, в 1839 году, в письме известному меценату Томилову он пишет: «У меня готовы еще 4 большие картины: “Вид Севастополя с военными судами”, “Вид царской Ореанды” (резиденция царя), “Буря у генуэзских развалин в Феодоссии” (стратегическое место) и “Ночь на южном берегу”».

Айвазовский, несмотря на скорость работы, не успевает запечатлеть всю топографию, представляющую интерес для военных, поэтому он пишет письмо президенту Академии с просьбой продлить отпуск в Крыму. Ходили слухи, что 1 мая 1839 года художник самовольно отправился на десантную операцию!

«Ну и что?» — спросите вы. Да ничего, в общем-то… Но, если смотреть под особым углом, все это есть части задуманного на берегах туманного Альбиона многоходового плана. Ведь картины кисти Айвазовского достаточно быстро появлялись на выставках в Петербурге, прямо напротив британского посольства. Конечно британского, какого же еще?

В сентябре командировка заканчивается. Айвазовский не горит желанием вновь окунаться в жизнь высшего света, но все-таки возвращается в Петербург. По прибытии туда он пишет картину «Кронштадский рейд» и еще несколько этюдов. Потом, захватив с собой картины и копии картин, отправляется в заграничный вояж.

В 1842 году Айвазовскому устраивают персональную выставку в Лондоне. Ему двадцать пять. Конечно, это сделали те, кто нанял его как шпиона-художника.

Выставки, покупки мастерских и путешествия отняли несколько лет. В 1844 году Айвазовский возвращается в Россию. В преддверии войны он получает звание «живописец Генерального морского штаба» с правом пропуска в Адмиралтейство и ношения морской формы. Конечно, это «пятая колонна» специально пробила ему такое звание, да и само звание выдумала… для него выдумала.

Айвазовский вспоминает: «…[мне] давались всевозможные чертежи кораблей, рисунки оснастки судов, вооружения и т. п… Для ближайшего ознакомления с движением морских кораблей государь всемилостивейше предложил мне присутствовать на морских маневрах на Финском заливе». Конечно, со шпионской целью, для срисовывания… Шпион, как есть шпион!

В ноябре-декабре Айвазовский пишет виды Кронштадта и Свеаборга. А в 1845 году он ходатайствует о позволении срочно поехать в Крым для свидания с семьей. Позволение он получает (что делать, военный человек должен путешествовать по разрешению начальства), при этом имеет и предписание: «Командирам Черноморских портов оказывать всевозможное содействие Айвазовскому в снятии видов».

Вместе с кораблями экспедиции российского адмирала Литке Айвазовский прибывает сначала в Крым, а потом и в Стамбул.

В 1848 году Айвазовский женится на Юлии Гревс, британской подданной. Все вокруг уже дышит войной, и он пишет сразу после свадьбы: «Я сейчас работаю больше, чем когда-либо». Но, видимо, картин для Англии уже недостаточно. (Мы стараемся вкратце пересказать одну из существующих версий, причем значительно смягчить совершеннейшую уверенность шовинистически настроенных ура-патриотов. Так что просто следите за «полетом мысли» и делайте выводы…)

И 31 апреля 1853 года, за полгода до начала войны, Айвазовский отправляется на «раскопки». Вместе с женой-англичанкой, за четыре месяца до начала боевых действий он разбивает полевой лагерь под Феодосией.

Крымская война начинается, Айвазовский в самой гуще событий. Севастополь не сдается, и «художник-археолог» устраивает в осажденном городе «выставку», и оттуда же пишет министру финансов, выдавшему путевку на «археологические» изыскания: «Для сбора сведений я жил некоторое время в Севастополе, где мог собирать самые верные сведения»…

Когда в Крыму становится слишком жарко, Айвазовский какое-то время живет в Харькове. По окончании войны, в 1856 году, он уезжает в Париж, а оттуда, в 1857-м, — в Стамбул. Потом возвращается в Россию.

У многих вызывало удивление богатство Айвазовского. Тарас Шевченко писал: «Айвазовский, увы, превратил искусство в средство прибыли. Он из божественного искусства создал себе золотого кумира и молится на него. Преступление так обидеть честное искусство. Пусть Господь будет ему судья». Шевченко как честный человек даже предположить не мог, каковы источники богатства Айвазовского.

Закончить о шпионаже и шпионе-художнике можно некоторыми штрихами Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Накануне войны Айвазовский не раз бывал в Стамбуле, а во время войны беспрестанно возил свои свежие картины в Одессу и Николаев (здесь, конечно, у него были налажены контакты с людьми султана). Известно, что «мирный договор» подписывался в Стамбуле во дворце султана, на стенах которого висели картины Айвазовского. Но, может быть, у султана просто был хороший вкус?