Невидимые бои - [3]

Через несколько минут в кабинет вошел невысокий подтянутый человек с короткой полуспортивной прической и носом, сплюснутым некогда ударом кулака в боксерской перчатке.

— Мистер президент, — начал Форрестол нервно, кося глазами в сторону. — Мы делаем колоссальную, может быть, трагическую ошибку. Все, что мы отправим теперь в Россию, пропадет, окажется в руках у немцев. Погибнут молодые американцы, охраняя морские караваны, направляющиеся в Мурманск. Погибнут моряки на судах, которые попадут под удар германских субмарин…

— Мы помогаем вести войну против агрессии, которая завтра может обрушиться и на нас, Джим, — мягко сказал президент, внимательно всматриваясь в бегающие, как у кролика, глаза Форрестола.

— Конечно, разумеется, — зачастил Форрестол. — Если бы у русских был хоть какой-нибудь реальный шанс продлить свое сопротивление — я не говорю уже о победе русских, она невозможна, исключена. Мы не можем губить людей, технику, ценности…

— На войне нельзя без риска, — медленно заметил президент. — Конечно, никто не даст вам стопроцентной гарантии, что русские обязательно победят. Но они дерутся, наносят удары, чертовски энергично организуют отпор врагу. У них и мысли нет о капитуляции. Черт возьми! Они будут воевать, даже если для победы понадобится целый десяток лет!

— Это самообман, мистер президент, — вскричал Форрестол, вскакивая с кресла. — Это трагический самообман. Даже если русские и победят, в наших интересах позволить немцам обескровить их посильнее. Помните, что говорил сенатор Трумэн? «Пусть они уничтожают побольше друг друга».

— Это очень жестоко, то, о чем вы говорите, Джим, — мягко, почти ласково произнес президент. — Там гибнут дети, женщины. Я знаю, что вы банкир и вам несвойственны сентименты. Но то, что вы предлагаете, не только бездушно, но и нерасчетливо, банкирски неразумно. Я уже не говорю о том, что в свое время Россия — царская Россия — помогала молодой Америке отстаивать свою независимость. Но представьте себе, что вы, с вашим хваленым реализмом, умением «трезво» оценивать обстановку, ошибаетесь?

Представьте себе, что Россия разбивает Гитлера, как расколошматила она в свое время Наполеона. В одиночку освобождает она всю Европу от Гитлера, уничтожает гитлеризм. Красный флаг «пролетарской революции» взвивается над всей Европой…

Где тогда окажемся мы с вашим хваленым «реализмом»? Вдали от европейских берегов, в «блестящей изоляции» от Европы. А триста миллионов жителей Западной и Восточной Европы будут в стане социализма? Вот тогда уже Европу нам не освободить. В каждой стране за дело возьмутся не ненавистные оккупанты, как сейчас немцы, а местные коммунисты. Их поддержит народ, возмущенный предательством своих буржуазных правительств, их полной неспособностью — или нежеланием — предотвратить катастрофу 1939, 1940, 1941 годов. Это будет надолго, быть может, навсегда. И все потому, что Джиму Форрестолу удалось уговорить президента помочь немцам убить еще пару миллионов русских.

— Но у меня есть данные военной разведки, — усаживаясь в кресло, бормотал Форрестол. — Эти данные не только показывают — они доказывают, что русским не удастся долго держать подбородок над поверхностью воды. Гитлер захлестнет их новыми волнами вторжения. Россию поработят — она перестанет быть страной, превратится в территорию, над которой будет господствовать фашистская Германия. Как мы сумеем тогда договориться с Гитлером — властителем Европы, мистер президент?

— Очень просто, — улыбнулся президент. — Мы пошлем к нему договариваться вас, Джим. Ведь Фриц Тиссен — когда-то он оплачивал Гитлера и его гангстеров — ваш старый друг…

Кстати, — уже серьезно продолжал президент, — о каких это данных вы говорите? Откуда вы их раздобыли?

— Это доклад военно-морского атташе вице-адмирала Макдональда. Примерно то же сообщает и военный атташе генерал Дроув…

— Почему же Генри[1] не доложил мне эти материалы?

— К сожалению, мистер президент, он, как и вы, видимо, не разделяет мнений представителя своей разведки — военного атташе в Москве.

— Вот видите, Джимми, нас, стало быть, большинство — двое против одного. Поэтому мое решение остается в полной силе. А вы сделайте-ка вот что — усильте охрану кораблей, идущих в Мурманск. Немцы каким-то образом вынюхивают через своих шпионов маршруты судов и топят их. С этим надо покончить. Во всяком случае — резко сократить потери.

— Ай-ай[2], слушаю, сэр, — поднимаясь с кресла, завершил разговор Форрестол.

Президент протянул ему широкую теплую ладонь. А когда заместитель министра вышел, долго смотрел на закрывшуюся за ним дверь.

Два генерала

Они появились в Москве вскоре после начала Великой Отечественной войны. Бригадный генерал американской армии Роберт Саймон возглавлял военную миссию снабжения. Генерал-майор Эдвард Дроув занял пост военного атташе посольства.

Оба генерала были профессиональными военными разведчиками. Оба имели большой опыт разведывательной работы во многих странах мира. Оба специализировались по Советскому Союзу, неплохо владели русским языком.

Направляя их на работу в Москву, командование управления военной разведки «Джи-ту» главного штаба американской армии, нимало не смущаясь тем, что между СССР и США установились союзные отношения в совместной войне против гитлеровской Германии, поставило перед ними циничную задачу — развертывать активную разведывательную работу в Советском Союзе, находившуюся до этого, по их мнению, в неудовлетворительном состоянии.