Невидимки - [125]

Это было вчера вечером. А сегодня с утра опять пришла Лулу. Времени без малого девять, но я дома, потому что суббота. Если честно, когда раздается звонок, я еще валяюсь в постели. Мама открывает дверь, и я слышу голос тетушки Лулу — расстроенный и на повышенных тонах. Похоже, что-то произошло. Я прямо в пижаме на цыпочках спускаюсь вниз. На этот раз они сидят на кухне. Дверь закрыта, но мама, по всей видимости, считает, что я еще сплю.

— Что? Что? — почти кричит она.

— Он так сказал. Что они еще тогда поменялись… и что это все объясняет, из-за заболевания, и… боже правый, Сан, я просто с ума схожу…

У Лулу такой голос, как будто она плачет; я не могу себе представить эту картину.

— Но как такое возможно? Ты ведь знаешь его лучше, чем я. Ну это же полный бред!

Мама ничего не говорит, во всяком случае, я из своего убежища на лестнице ничего не слышу. О чем вообще речь? Судя по голосу тети Лулу, это должно быть что-то ужасное. Я пытаюсь потихоньку подобраться поближе к двери кухни, когда, к моему ужасу, мама вдруг начинает плакать. Она заходится в негромких рыданиях и никак не может остановиться. Это становится последней каплей; я перестаю таиться и открываю дверь.

Лулу с мамой вздрагивают и, как по команде, оборачиваются на меня. Обе они очень бледны и вообще выглядят странно. Лулу сидит, обхватив себя руками, и лицо у нее какое-то другое — не такое яркое и какое-то усталое. Мама явно все это время теребила свои волосы, и теперь они у нее торчат во все стороны. Она этого не переносит. Я совсем уже было решаюсь напуститься на тетю Лулу за то, что она так расстроила маму, да еще и в субботу, как вдруг до меня доходит, что я ошибался. Мама стоит, прислонившись к плите, с безумными глазами, и сотрясается всем телом, но вовсе не потому, что плачет. Она смеется.

64

Рэй

За последующие дни я несколько раз собирался позвонить Лулу и извиниться. Смягчить кое-какие формулировки. Вот только я не умею извиняться за правду. Может, поговорить с Сандрой? В конце концов я решаю, что, наверное, лучше отложить этот разговор до следующего визита Кристо к физиотерапевту. Уж наверное, в этот раз его привезет не Лулу.

Работа у меня с того самого дня застопорилась: не могу ни на чем сосредоточиться. И всякий раз, когда я порываюсь рассказать Хену о том, что произошло, в самый последний момент что-то меня останавливает. Я понимаю, что в конце концов рассказать все равно придется, но не знаю, что меня останавливает. Возможно, это вопросы, которые он неизбежно станет задавать и на которые у меня нет ответов, хотя должны бы быть.

Совершенно неожиданно звонит телефон. К полному моему изумлению, это Лулу. Меня бросает в пот.

— Я как раз собирался вам позвонить… Хотел извиниться за то, что вот так вывалил на вас это все. Это было глупо с моей стороны, — сбивчиво начинаю я.

— Да. Это было глупо. Но я много думала о ваших словах. Я рассказала все Сандре, и знаете, что случилось? Она вдруг начала смеяться. А потом сказала, что вполне может в это поверить. Она знала его лучше, чем кто бы то ни было… ну, вы понимаете, о чем я.

— Да, ох. Э-э…

— Я так разозлилась… Просто… просто это все стало для мня такой… таким шоком!

— Нет-нет, это я должен был…

Мы договариваемся встретиться в том же пабе, что и в прошлый раз. Поскольку до вечера еще далеко, в зале немноголюдно; для серьезных посетителей время несерьезное. Двое одиноких мужчин стоят за барной стойкой, как истуканы, из узловатых кулаков идет дым. Не радуйся раньше времени, твержу я себе. Твоя способность все портить не знает пределов. И все же в душе у меня трепещет надежда, в моем сердце, в этом ящике Пандоры.

Я прихожу в паб заранее и заказываю полпинты светлого. Медленно потягиваю его, заставляя себя ждать. Я принял душ. Подстриг ногти. Рука у меня слегка дрожит. Первое же, что я делаю, заметив Лулу на той стороне улицы, — это смотрю на ее ноги. На ней те самые красные туфли.

При виде меня она не улыбается, и я вдруг понимаю, что она нервничает. Ее распущенные волосы лежат мягкими волнами, и меня вдруг охватывает дрожь: неужели она уложила их — специально? Как я мог считать, что она не такая красивая, как Джен? Как мог сравнивать ее с кем-то еще?

Она опускается на сиденье рядом со мной. Я передаю ей ром с колой, купленный заранее.

— Сейчас еще рановато пить.

— Так и день не самый обычный. И вообще вся неделя.

Она заглядывает в свою сумку и выуживает оттуда сигареты и зажигалку.

— Значит, у вас все в порядке? — спрашиваю я.

Она пожимает плечами:

— Привыкаю к этой мысли. Мне не так сложно — за эти двенадцать лет я видела его от силы раз пять.

Она не поправляется, и я тоже ничего не говорю. Продолжать называть Кристину «он» кажется меньшим злом.

— А что Кат с Джимми? Им сказали?

Лулу закатывает глаза:

— Нет. Мы не стали больше никому говорить. Решили оставить пока все как есть. Может, если было бы больше доказательств — что тело на Черной пустоши действительно принадлежало Иво, или потом оказалось бы, что это не так… Вы понимаете?

— Да. Пожалуй. Но Сандра верит в это?

— Она сказала, что в этом свете разъяснилось многое из того, чего она никогда не понимала.