Невидимка. Фельдшер скорой – агент уголовного розыска - [90]
— Могу. Конечно, могу. Но почему так срочно?
— Я слово дал, — серьезно ответил Иван.
— Кому? — улыбнулся священник, облачаясь. — Крещение, это обряд серьезный, жизнь начинается, по сути, с именно этого мгновения, с этого дня. Может быть, еще подумаете, определитесь?
— Я Богу обещал. О чем еще думать?
— Вы хотели исповедоваться? — священник стоял перед Иваном, готовый слушать его столько, сколько понадобится.
Эпилог
Иван очнулся и, не открывая глаз, прислушался, пытаясь по характеру звуков понять, где он и кто рядом? Второй раз в жизни его напоили до такого состояния. Организм как-то справился с похмельем, и голова не болела, только стала ужасно пустой. Он ничего не помнил.
Он слышал дыхание, шаги, какие-то шорохи и невнятные голоса. Вторая мысль — он лежит и он проснулся. Прислушался к ощущениям. Ничего нигде не болит, но в голове какая-то странная легкость. Мысли скачут так, будто им там в голове свободно. Не за что ухватится. Но надо. Надо найти то последнее в памяти, что он может вспомнить.
Мама! Да, мама, она встретила его после крещения. Встретила, увидела алюминиевый крестик на шнурке и расплакалась. Он ее успокаивал. Он сразу ничего не стал рассказывать. Да и зачем? Все и так ясно.
Он не сообщил о смерти тестя. Он вообще ничего не стал говорить. Мылся, потом ел. Все молча. Только, когда уже тишина в квартире стала совсем невыносимой, сказал:
— Ма, я доверенность порвал. Не волнуйся. Не было ничего. Все обошлось.
— Тебе теперь когда на работу? — спросила мама.
— Не знаю, — Иван лег на диван и уставился в потолок. — Я ничего не знаю. Мне дали три дня отпуска. Сказали, что куда-то пошлют.
— Кто пошлет, куда? — удивилась мама.
— Не знаю. — Повторил Иван.
— Ты изменился, — сказала мама, — как-то постарел. Что у тебя случилось?
Иван улыбнулся и сел на диване.
— Да, в общем-то, ничего особенного, мам. — Просто устал на работе, да еще эти…
Он подумал, что надо как-то маме объяснить ее приключение с требованием выкупа — доверенностью. Он собрался с мыслями. Рассказывать о тесте, как о подонке и бандите в милицейских погонах, не надо. Вообще ничего не надо из того, чем он, Иван занимался последние три месяца. Но вот, раз его для мамы захватили какие-то бандиты, и ее вынудили подписать доверенность, значит, надо что-то наплести. Для этого всего лишь необходимо чуть пофантазировать, самую малость и не лезть в детали.
Схема событий у него в тот момент всплыла в мозгу внезапно и удивила и обрадовала своей простотой и стройностью.
— Какие-то гады вычислили нас, мам, а точнее тебя, что ты собственница жилья и дачи, и решили, захватив меня — тебя шантажировать. Оксана-то с ребенком уехали, а могли бы и их.
Мама кивнула, слушая внимательно. Очень внимательно, как-то слишком. Но Иван продолжал:
— Ну, я заметил слежку, и успел позвонить тестю, сообщил о подозрениях. Только и успел, потому что мне пистолетом пригрозили и заставили поехать на одну квартиру, я тебе адрес сказал, чтобы ты передала Степану Богдановичу. Мне удалось там освободится от веревки и починить телефон. Я думал, ты сообщишь ему, а он поймет, где я.
Мама подозрительно спокойно и внимательно слушала, не перебивая. Иван даже забеспокоился. Хоть бы тень сомнения в глазах.
— Ну вот, они нашли преступников и квартиру, где меня держали. А когда ты подписала доверенность, то проследили за ними и меня освободили. Вот.
Иван выдохнул. Он помолчал и добавил:
— Только Степан Богданович погиб в перестрелке.
Все равно мама обязательно узнает.
Мама ничего не сказала. Выслушав встала и удалилась. Не поверила? Иван был уверен, что он все очень убедительно придумал. И все на своих местах. Почему она ничего сказала?
— Чай пить будешь? — спросила мама из кухни.
— Буду, — Иван к ней присоединился.
Мама накрыла на стол, разлила заваренный чай по чашкам и, прежде чем Иван отхлебнул глоток, сказала:
— Я знаю, что ты работаешь на милицию.
Иван остолбенел. Он не знал, что возразить и вообще как реагировать. Врать матери он больше не мог. Сказать правду — тоже.
Она точно сказала не «в милиции» а «на милицию»! Значит, она знала, что он секретный агент. С огромным трудом Иван унял внезапно возникшую дрожь. Собравшись, он спросил:
— Что ты еще знаешь?
— Этого достаточно, — улыбнулась мама.
— И давно тебе это стало известно?
— Нет, — она снова чуть чуть улыбнулась и Иван позавидовал ее выдержке. — Степан Богданович сообщил. Не хочешь помянуть убиенного раба Божия?
Иван оторопел от этого предложения и она добавила:
— Я не настаиваю, просто так принято у православных.
В тот вечер он махнул водки, мысленно послав тестя к черту, и через полчаса уснул.
О чем еще говорить с мамой он не знал. Иван вдруг увидел свою мать совсем с иной стороны. Он никогда не задавался вопросом, а чем она занимается в своей библиотеке? Сидит там, книги выдает. Кто сейчас ходит в библиотеки? Почему она не оставит эту никчемную работу? Уже засыпая, он подумал: «библиотека — идеальное место для передачи информации». Однако, утром об этом даже не вспомнил.
Иван съездил в Склиф, поговорил Люсей и предупредил, что уходит со скорой и надолго уезжает. Больше ему сказать было нечего. Люська повисела на шее и спросила:
