Невидимая сила - [194]

Во-первых, наиболее заметным последствием распада Советского Союза является то, что впервые за последние 50 лет мы не сталкиваемся с угрозой мировой войны, и, хотя возвращение России к авторитаризму и вызывающе враждебные выпады Китая вполне могут вновь привести к ее возникновению, это вряд ли произойдет в ближайшее время. Мы по-прежнему серьезно заинтересованы в том, чтобы не допустить доминирования в четырех ключевых регионах – Европе, Восточной Азии, Персидском заливе и Латинской Америке – враждебных недемократических региональных режимов. Но сейчас, после окончания холодной войны и поражения Ирака, в ближайшее время вряд ли можно ожидать возникновения такого рода региональных угроз.

Во-вторых, в отсутствие угрозы мировой войны, главная стоящая перед нами глобальная проблема заключается в формировании межрегиональных экономических систем, все более зависимых друг от друга и конкурирующих между собой. Создание и сохранение рабочих мест на внутренних рынках все сильнее зависит от экспорта, который, в свою очередь, связан с возобновлением роста мировой экономики и повышением конкурентоспособности США. Мы сталкиваемся со все более острой конкуренцией с нашими ближайшими союзниками; постоянными препятствиями на защищенных рынках Европы и Азии; а также с угрозой коллапса правил мировой торговой системы. Мы сохраняем наши внутренние преимущества – обширный внутренний рынок, мобильность рабочей силы, высокую эффективность производства, традиции новаторства и дух свободного предпринимательства, – но слабые места нашей экономики снижают ее конкурентоспособность. Они делают невозможной лидирующую роль США и, главное, угрожают внутренней поддержке нашего серьезного влияния на мировой арене.

В-третьих, мы сталкиваемся с новой, более глубокой, системной проблемой разрушения блоков государств, возникших в результате Второй мировой войны и послевоенного распада колониальной системы и поддерживавшихся холодной войной. Наряду с глобализацией мировой экономики на международной арене набирает силу противоположная тенденция – шизофреническое стремление к усилению фрагментации. Наиболее болезненно этот процесс протекает в бывшем Советском Союзе, но в целом во всем мире там, где государственные границы не совпадают с границами расовых, национальных, этнических или религиозных общностей, старые государственные системы трансформируются или трещат по швам. Результатом этих тенденций стал хаос, заставляющий некоторых ностальгировать (или почти ностальгировать) по знакомой дисциплине и порядку времен холодной войны. Мы заинтересованы не в том, чтобы слепо держаться за сегодняшнюю карту мира, но прежде всего в том, чтобы процессы изменений протекали мирно, однако поддержка этих мирных процессов требует все больше терпения и мастерства, а также творческого подхода к защите прав человека и различных меньшинств. Кроме того, хаос в международной политической системе все более явно ставит нас перед дилеммой: должны ли мы участвовать в ограниченных военных операциях в ситуациях, когда отсутствует непосредственная угроза нашим жизненным интересам, но создается опасность для невинного мирного населения других стран и американских ценностей и гуманных традиций? Ситуация в Сомали – всего лишь один из примеров такого выбора.

В-четвертых, хотя страны и народы после окончания холодной войны меняются, идеологическое противостояние сохраняется. Крах коммунизма знаменует собой историческую победу демократии и свободного рынка, но отнюдь не конец истории и наступление эпохи идеологического единообразия. Идет мощная волна строительства демократических институтов, вызванная открывшимися возможностями и стремлением граждан на посткоммунистическом пространстве укрепить свои политические и экономические позиции. Однако демократическим государствам, которым не удастся быстро воспользоваться плодами экономических реформ и справиться с грузом проблем этнического самовыражения, грозит соскальзывание к разным другим «-измам», в том числе национализму и религиозному экстремизму, либо тому и другому вместе. В большинстве стран, включая те, что представляют для нас чрезвычайно серьезный стратегический интерес, реальной альтернативой демократии как организующему принципу остается исламский фундаментализм.

В-пятых, главным вызовом безопасности в 1990-е гг., скорее всего, станет распространение оружия массового уничтожения и современных систем его доставки. Не исключено также, что не менее восьми из 10 новых государств, многие из которых являются автократиями и настроены против Запада, к концу текущего десятилетия смогут приобрести баллистические ракеты, способные нести ядерные или биологические боезаряды. Такое развитие событий приведет к серьезной дестабилизации в ключевых регионах мира и, возможно, создаст угрозу физической безопасности Соединенных Штатов. Распространение оружия массового уничтожения становится еще более опасной тенденцией, когда происходит в сочетании с фрагментацией международной политической системы и ростом количества нестабильных акторов, стремящихся завладеть таким оружием.