Невидимая рука… банков - [25]

.

Закон Гласса – Стиголла, который был принят на фоне национальной банковской паники в первые дни администрации Рузвельта, нанес сокрушительный удар по некогда всемогущему Дому Моргана, удар, от которого тот никогда полностью не оправился[78]. На пепелище Дома Моргана возникла фракция Рокфеллера, чтобы вознестись к самым вершинам власти в истеблишменте США.

Кризис золота и удешевление доллара

К январю 1934 года недостатки разработанного американцами золотого стандарта окончательно подорвали общественное доверие к банковской сфере. Одновременно правительство открыто публиковало сведения, какие банки на территории США, по его мнению, находятся в опасности и нуждаются в правительственной помощи, тем самым разжигая новое паническое бегство депозитов из тысяч небольших и плохо капитализированных банков.

Через два дня после своей инаугурации в качестве президента 6 марта 1933 года Рузвельт объявил о четырех днях национальных банковских каникул. Основная цель – воспрепятствовать скупке или экспорту золота или серебра[79]. Все банки в США были закрыты. Ни положить, ни снять деньги было невозможно, а федеральные аудиторы были направлены проверить счета всех банков перед выдачей свидетельства о том, какие из них способны выполнять финансовые обязательства, а какие подлежат закрытию.

Президент продемонстрировал свое презрение к официальной правовой процедуре и просто сослался на не связанный с ситуацией Закон о торговле с врагом 1917 года, в качестве правовой основы. Предполагалось, что в настоящее время этим «врагом» являлись иностранные держатели поддерживаемых золотом долларов США.

В течение трех дней Конгресс принял Чрезвычайный закон о банках, который одобрил действия президента и дал ему карт-бланш на дальнейшие шаги. 5 апреля 1933 года Рузвельт подписал распоряжение, которым объявил незаконным для американских граждан владеть золотыми монетами, слитками или золотыми сертификатами или держать их[80]. Нарушение каралось штрафом в 10 тысяч долларов или 10 годами тюремного заключения, что сделало владение золотом уголовным преступлением.

19 марта 1933 года президент Рузвельт закрыл все банки собственным распоряжением и изменил курс доллара к золоту.

Федеральное правительство таким образом конфисковало золото у собственных граждан. Поскольку золото повсеместно рассматривалось как окончательное средство сбережения, это была массовая принудительная конфискация государством частного благосостояния своих граждан взамен простых бумажных обещаний совершить оплату в будущем. Граждане были бессильны что-либо сделать, они могли лишь надеяться на лучшие времена на фоне усугубления депрессии. Мало кто понимал, как работает золото. Благодаря конфискации золотых запасов населения правительство США не только пополняло свой золотой резерв за счет собственных граждан, но и лишало их какого-либо шанса прибегнуть к золоту для личного долгосрочного сбережения в разгар худшей экономической депрессии в стране.

Одновременно правительство остановило конвертацию долларов в золото. 5 июня 1933 года Конгресс официально отказался от золотого стандарта и объявил об аннулировании традиционных контрактов с «золотой оговоркой», в соответствии с которой кредитор, иностранный или отечественный, мог потребовать погашения суммы в любой валюте или в золоте. Около 100 миллиардов долларов таких контрактов, ошеломительная сумма, остались невыплаченными в каждой сфере – от недвижимости до полисов страхования жизни и железнодорожных облигаций. «Золотая оговорка» служила страховкой от инфляции и гарантией возврата денег[81].

Теперь все изменилось. Кредитор больше не мог требовать погашения частных долгов в золотых монетах. Сенатор Томас Гор из Оклахомы, когда спросили его мнение об отмене Конгрессом «золотой оговорки», отрезал: «Разве это не простое воровство? Не так ли, господин президент?»

Лондон называл декларацию американского Министерства финансов (о том, что последнее больше не будет оплачивать свои долги золотом) несколько более дипломатично: «американский дефолт»[82].

Барух в выигрыше, остальные проиграли

Есть те, кто вышел из финансового кризиса, получив значительную силу и финансовые ресурсы. Один из них был Бернард Барух, один из наиболее политически влиятельных персон Денежного треста. Барух вел финансовые операции и был политическим «вкладчиком» денег Уолл-стрит, желавшим таким образом влиять на Конгресс, а также советником президентов Вильсона, Гувера и Рузвельта и даже премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля. Его успех на Уолл-стрит был связан с железнодорожным миллионером Эдвардом Харриманом, а также с Рокфеллерами[83].

Барух сделал свое состояние до и во время Первой мировой войны как биржевой агент американской медного треста, возглавляемого семьей Гуггенхайма.

Бернард Барух и Франклин Делано Рузвельт.

В 1916 году, до вступления США в войну, президент Вильсон назначил Баруха главой Консультативной комиссии Совета национальной обороны, который позже стал Советом военной промышленности. Тем самым Барух стал де-факто «военным царем» промышленности США на весь военный период. На этом посту, как позже задокументировало расследование Конгресса, Барух объединил в картели основные секторы американской промышленности и помог создать огромный трест, вступивший в ценовой сговор в медной и других отраслях промышленности, создав условия для извлечения огромных прибылей из военного производства за счет правительства, то есть за счет налогоплательщиков