Невезучие - [41]

Компана приоткрыл один глаз и искоса взглянул на своего спутника. Франсуа был хмур. Он закусил губу и вцепился в руль так, что побелели костяшки пальцев. Было видно, что он все еще пребывает в мрачном расположении духа.

«Надо его как-то приободрить — подумал сыщик. — Только не надо воскрешать в нем напрасных надежд. Ведь логику я проходил еще в школе, а с тех пор прошло, страшно подумать, сколько лет! Нет-нет, надо как-то иначе».

— Перен! — торжественно обратился к своему товарищу Компана.

В ответ Франсуа пробурчал что-то нечленораздельное. Похоже, ему было не до разговоров. Но если бы Компана обращал внимание на такие мелочи, как нежелание разговаривать, то какой бы он был детектив?

— Послушайте, Перен! Я все время возвращаюсь к вашему вопросу.

Франсуа недоуменно взглянул на детектива. Для этого ему пришлось оторвать взгляд от дороги. Машина, естественно, не преминула воспользоваться этой оплошностью водителя и радостно подпрыгнула на первом же ухабе. То, что ее седоков едва не вытряхнуло из кабины, ее, казалось, ничуть не занимало.

— Какому вопросу? — спросил Перен, пытаясь привести вездеход в чувство.

— Насчет того, есть ли у вас способности криминалиста. Я еще раз все внимательно проанализировал и убедился, что есть. Я верю, что вы еще откроете свое детективное агентство. Я верю в вас! И вот вам залог того, что это не пустые слова. Держите! — Компана вытащил из-за пояса и рукояткой вперед протянул Перену свой револьвер.

Франсуа благодарно посмотрел на товарища и протянул руку за оружием. Вездеход немедленно предпринял новую попытку вырваться на свободу.

— Руль! Держите руль! — заорал Компана. — А то некому будет открывать агентство.

Схватившись за руль обеими руками, Франсуа удалось обуздать строптивца. Несколько минут они ехали молча, подавленные величием случившегося. Перен искал и не мог найти слова благодарности, созвучные торжественности момента. Компана радовался, что ему удалось вернуть Франсуа к жизни, успешно обойдя вопрос о воскрешении мадемуазель Мортан.

Тем временем автомобиль выбрался на довольно широкую просеку. Корни и ухабы здесь попадались реже, и Компана снова прикрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться на том, что предстояло сделать в свете вновь открывшихся обстоятельств. Согретый чувством исполненного долга и убаюканный мягким шуршанием шин — Франсуа сообразил снизить давление в баллонах — Жерар вскоре задремал. Очевидно, сказалось переутомление напряженной умственной деятельностью.

Разбудила его внезапная остановка вездехода. Компана пренебрег правилами безопасности и не пристегнулся ремнями. В самом деле, зачем пристегиваться, если дорожная полиция все равно не видит и не оценит усердия? И теперь он был наказан за легкомыслие! Сила инерции с размаху швырнула его на лобовое стекло.

«Счастье еще, что стекло оказалось пуленепробиваемым! — подумал Компана, потирая быстро набухающую шишку на лбу, — а то мог бы порезаться осколками!»

Франсуа дергал рычаг переключения передач, чтобы включить задний ход.

— Что случилось? — спросил его Жерар.

— Индеец! — ответил Перен, видимо, считая, что умному этого объяснения достаточно.

— Что — индеец? — очевидно, он еще не пришел в себя после внезапного пробуждения, чтобы на лету ловить мысли своего друга и, возможно, будущего шефа.

— Там, у дороги, стоял индеец.

— Ну и что?

— Он был в очках. Я подумал: индеец, и вдруг в очках!

— А почему бы индейцу не носить очки? Может быть, он плохо видит.

— Но во всех книгах об индейцах пишут, что у них орлиное зрение!

— Ну, знаете! — начал раздражаться Компана. — Стоило из-за этого расшибать мне лоб! Я в Сен Клу — вы там, кажется, живете — тоже видел одну надпись. На сарае. Там было написано «задница», а на самом деле в сарае были дрова. Разве всему, что написано, можно верить?

— Видите ли, — слегка смутился Перен, — дело в том, что он был почти голый. Только перо в прическе и набедренная повязка такого вида, что его выгнали бы из клуба нудистов за нарушение правил приличия. И очки!

— Ну и как эти очки выглядели? — спросил детектив, переходя на профессиональный тон. Таким тоном полицейские спрашивают случайного свидетеля, не заметил ли он номер машины, из которой велась стрельба по банку во время ограбления. И в ответ, как правило, слышат: «Конечно, мсье! Там были буквы и какие-то цифры. Да-да, точно! По-моему, там, была цифра семь. Или три. Побойтесь Бога, мсье, это же случилось месяц назад!»

Что-то в этом роде Компана ожидал услышать от своего напарника.

— Ну, я не успел как следует разглядеть, — Франсуа смутился еще больше. Детектив удовлетворенно хмыкнул. — Мне показалось, что это были женские очки. Такие, знаете, в виде бабочки. В тонкой золотой оправе. С большими дымчатыми стеклами. Знаете, бывают такие, сверху темнее, а снизу почти бесцветные. Когда он повернул голову, вот здесь что-то сверкнуло. Похоже, в уголках оправа отделана какими-то камушками.

Сказать, что Компана был удивлен, значит, не сказать ничего. Он был поражен, потрясен, убит наповал.

— А б-б-больше вы ничего не заметили? — выдавил он из себя.

Франсуа от смущения, казалось, был готов провалиться сквозь землю. Так опозориться! Так обмануть доверие своего компаньона! А еще в сыщики собрался!