Невезучая - [31]

— Согласен! Только я вначале сам у нее побываю. К моим родителям она уже однажды отказалась ехать наотрез. Попробую уговорить уехать к твоей тете…

Оба бандита с «Тойоты» были отправлены в ближайшую больницу в бессознательном состоянии. Прибывшие автоинспекторы удивились, найдя машину в полной исправности, хотя и помятую с боков, а водителя совершенно трезвым. Тем более что ни гололеда, ни мокрого асфальта в солнечное июльское утро не наблюдалось. Однако она свалилась в кювет, не говоря уж об ураганах, землетрясениях, шквальном ветре и прочих катаклизмах. По найденным документам установили личности пострадавших и отогнали «Тойоту» к себе на стоянку.

Около полудня пришедший в себя Сало связался с Батоном:

— Шеф, Анисимов явно знает, где прячется девчонка, но не хочет говорить. Мы хотели привезти его к тебе, но по дороге ни с того ни с сего отказало рулевое. Хотя менты говорят: машина в порядке. Они проверяли. Следак ушел, забрав мой пистолет. Самое странное, что он нас не сдал и даже невольно спас от инспекторов: обнаружь они ТТ, загремели бы в следственный изолятор. В ближайшее время на нас не рассчитывай: у меня сломана рука, все лицо разбито и приеду только завтра, а Дюша вообще в реанимации. Какая-то тяжелая черепно-мозговая травма. Он без сознания до сих пор…

Сидевший на постели главарь аж захрипел от бессилия и вполголоса, злобно выругал Оксану. В ту же минуту огромный тяжелый ковер ручной работы, висевший уже много лет над головой, соскользнул со стены и рухнул на Батона. Деревянная планка, которой он крепился к стене, шваркнула главаря по многострадальной голове и заставила рухнуть на кровать под тяжестью ковра. Пыль забилась в нос и рот. К тому же в голове от удара загудело, словно в пустом чайнике. У авторитета в голове начали появляться видения летающих крокодилов с крылышками.

На громкий чих и оханье шефа вбежал Слон. Растерянно посмотрел на накрытую шевелящимся ковром кровать. Батон барахтался под ним и никак не мог выбраться. Охранник, подумав пару минут, решился стащить коврище на пол. Шеф лежал со сведенными к переносице зрачками и чихал минут двадцать, не переставая. Его лицо побагровело. Он обессилел, но никак не мог справиться со щекотанием в носу. Из глаз текли слезы, появился насморк, а он все чихал и чихал. Слон еще немного подумал и вежливо пожелал:

— Доброго здоровья, Альберт Николаевич!

Батону в его голосе послышалась издевка. Он медленно дотянулся рукой до настольной лампы на тумбочке. Сгреб ее за ножку и собрав оставшиеся силы, засветил в охранника. Уже сообразивший, что ляпнул что-то не то, Слон ловко увернулся, но на его беду за спиной висел надувной матрас. Шеф любил иногда поваляться на нем на полу, покувыркаться и подурачиться. (У каждого своя степень глупости). Светильник отскочил от упругой поверхности и впился Слону в затылок тяжелой ножкой. Охранник изумленно вытаращил глаза, которые сразу закатились и рухнул на сброшенный у кровати ковер.

Батон наконец справился с чихотой, слегка отдохнул и застучал кулаком по тумбочке. На его «зов» явился Длинный. Удивленно посмотрел на распростертого на полу неподвижного напарника, на разбитую лампу, но ничего не спросил. Молча встал у двери, ожидая распоряжений. Авторитет прохрипел:

— Пусть хоть на коленки встают перед ней, но эта девчонка должна быть здесь, как можно быстрее. Попроси приехать доктора, только не нашего, а настоящего…

К обеду бандиту по кличке Профессор удалось разговорить одну из библиотекарш. Он пригласил ее в кафе, уговорил немного отметить знакомство. Постепенно снова подвел разговор к интересующему его вопросу. От захмелевшей женщины узнал о существовании старенького домика на берегу озера. Буквально покоренная начитанностью собеседника, его эрудицией и обаятельностью, женщина незаметно выложила ему все, что знала о Зиновьевой. Профессор проводил ее до библиотеки. Договорился о новой встрече и тут же сообщил сведения Батону, а тот незамедлительно отправил за девушкой с десяток бандитов.

Оксана в этот день совершала «обход владений». С утра побывала на могиле бабушки. Натянув голицы, выдергала разросшуюся вокруг крапиву и сорняки. Прополола заросшие травой бархатцы, ноготки и китайскую гвоздику, посаженные в прошлом году. Поправила могильный холмик, подсыпав земли, принесенной в ведре и сделала его повыше. Посидела рядом на скамейке, мысленно разговаривая с покойницей. Поделилась своими горестями и радостями. Послушала шорох березовых листьев над могилой и резкое карканье ворон, грачей и галок.

Выйдя с кладбища, прошлась по заросшей деревенской улице, внимательно оглядывая заколоченные дома. Ни единой тропочки не пролегло в высокой траве, в брошенной деревне никто не бывал уже давно. Захватив из дома берестяной туесок, направилась снова к заколоченным домам. Заходила в поросшие бурьяном огороды. Пробираясь между жгучих зарослей крапивы и стараясь не жалиться, добиралась до полудиких кустов черной и красной смородины, уже начинавшей спеть. Срывала самые спелые ягоды и кидала их в старенький туесок, привязанный на поясной ремень брюк. Там уже лежали, завернутые в полиэтиленовые пакеты, обнаруженные в одном из огородов, стрелки дикого чеснока и чудом уцелевшего зимнего лука. Третий пакет был до половины забит щавелем. В четвертом находились вперемешку листья мяты, черной смородины, зверобой и нежно-зеленый побег калины. Это она набрала для чая.