Невеста замка Пендоррик - [99]

«Я сплю, — подумала я, — и вижу сон. Вон из тени выходит высокая женская фигура в халате. Лунный луч падает ей на лицо… Мне знакомо это лицо, я знаю, кто она…»

— На этот раз, дорогуша Невеста, тебе не удастся ускользнуть. Больше не будут говорить про призрак Барбарины, теперь ты станешь призраком Пендоррика.

Никогда в жизни мне не было так страшно. И в то же время никогда мне так не хотелось спать. Страх боролся со сном. Я не понимала, что со мной. Больше всего я хотела проснуться в Пендоррике рядом с Роком.

«Это сон, ночной кошмар, — говорила я себе. — Сейчас я проснусь».

Она стояла в ногах кровати, глядя на меня. Я видела ее сквозь полуоткрытые веки. Я ждала.

Я подавила порыв заговорить с ней, что-то подсказало мне, что этого нельзя делать, что нужно сначала выяснить ее намерения. Со мной еще никогда не было ничего подобного: я спала, и в то же время я все видела и понимала. Я испытывала ужас и одновременно смотрела на себя и на Барбарину со стороны, словно зритель на сцену. Я видела испуганную женщину в постели и рядом другую, замышляющую злодейство. Меня вдруг осенило: снотворное! В молоке было снотворное. Дебора принесла мне молока. Нет… не Дебора — Барбарина! Я его не допила. Если бы я выпила весь стакан, я бы не проснулась.

Она улыбалась. Я увидела, как ее руки двигаются в воздухе, словно она разбрызгивала что-то по моей постели, затем она отошла к окну, наклонилась зачем-то, выпрямилась и, не обернувшись на меня, выбежала из комнаты.

Я опять подумала: «Это сон!» — и вдруг полностью проснулась. Я глядела на стену пламени. Шторы были в огне. Несколько мгновений я смотрела, не в силах шевельнуться. Я почувствовала запах бензина, и ужасная догадка осенила меня. Выскочив из постели, я рванулась к двери. В ту же секунду постель вспыхнула.

Я с трудом помню, что было дальше. Должно быть, дверь не была заперта, потому что я успела выбежать в коридор и увидеть удаляющуюся фигуру. Помню недоумение, потом ужас у нее на лице, когда я догнала ее и назвала настоящим именем!

— Дневник, — прошептала она, — она прочитала дневник!

На мои крики появилась Кэрри в чепце и халате.

Потом я звонила по телефону пожарным. Это было уже в холле на первом этаже. Кэрри была тут, но я не помню, чтобы я где-нибудь заметила Барбарину. Она не спустилась за нами вниз, и больше я ее никогда не видела.

Очевидно, в минуту опасности она вспомнила о своем дневнике — единственной ниточке, еще связывающей ее с прошлым, с ее настоящим «я». В ее больном мозгу билась лишь одна мысль — спасти тетрадь. О том, что случилось дальше, когда она ворвалась в комнату, которая к тому времени превратилась в столб пламени, я стараюсь не думать.

Пожарная бригада добралась до нас только спустя час. К этому времени уже нечего было спасать. Только после того, как вызвали пожарных и прибежали Хэнсоны, хватились Барбарины. Хэнсон храбро поднялась наверх, чтобы попытаться спасти ее. Кэрри пришлось силой удерживать, чтобы она не бросилась в огонь за своей хозяйкой.

Теперь, оглядываясь назад, уже трудно восстановить последовательность событий. Но я помню, что в какой-то момент я сидела в коттедже Хэнсонов и пила чай, когда вдруг услышала знакомый голос.

— Рок! — вскричала я и бросилась к нему.

Мы долго стояли молча, прижавшись друг к другу.

Это был Рок, которого я не знала раньше, потому что я не видела его за туманом подозрений, заволакивающим мой ум и мои чувства, — сильный в своем стремлении защитить, уязвимый в своем страхе за меня, готовый бороться за меня со всеми силами ада.

Глава 8

С той поры прошел год, но воспоминания о той ночи все так же живы во мне, словно это произошло вчера. Мне кажется, я всегда буду помнить.

На днях я сказал а Реку:

— Если бы не дневник, я бы выпила все молоко в стакане и не смогла бы проснуться, когда Барбарина вошла в комнату. Просто счастливый случай.

На что он ответил:

— Как и все в жизни. Если бы твой отец не приехал в Корнуолл, тебя бы не было на свете.

Я часто думаю о Барбарине, пытаясь понять, что творилось в ее больном мозгу. Я уверена, что большую часть времени она действительно считала себя Деборой. Иначе она не смогла бы так убедительно играть свою роль. Возможно, она внушила себе, что душа Деборы вселилась в ее, Барбарины, тело… Кто знает? Ей не трудно было убедить в этом простодушную и доверчивую Кэрри, которая ее всегда любила и всегда была у нее под пятой. Кэрри верила, что Дебора и Барбарина живы, хотя теперь соединились в единое целое и что-то в этом роде — Кэрри так ничего толком объяснить не смогла, хотя многие подробности мы узнали от нее.

Годы, проведенные с Барбариной, наложили на Кэрри свой отпечаток и расстроили ее разум. Рок очень за нее волновался и отправил ее жить к своей старой няне, опять в Девоншир, но на побережье.

Но, пожалуй, более всего пострадала Хайсон. Барбарина попыталась вовлечь девочку в орбиту своих больных фантазий, и этим почти совсем подорвала ее хрупкую психику. Поскольку Барбарина видела в близнецах как бы повторение себя и Деборы и большую часть времени считала себя Деборой, она отдала свою любовь Хайсон — менее привлекательной из близнецов. И Хайсон отвечала ей горячей любовью. Она, конечно, многого не понимала в Барбарине, но чувствовала в ней тайну, и ей нравилось быть приобщенной к страшно-чудесному миру легенды и мечты. Барбарина намекнула, что все еще жива, и девочка ей безоговорочно поверила. Она верила в легенду, верила, что Барбарина приведет меня к погибели, чтобы самой успокоиться в могиле.