Невеста в саване - [8]

Что-что, а извиняться она умела.

— Простите. Я вышла, когда вы поднимались на подиум. Мне было нехорошо, я боялась, что меня стошнит, и я сказала полицейскому у двери, что мне нужно в дамскую комнату, он разрешил. Потом, когда я была с другой стороны арки, я услышала, что вы из отдела убийств, вы упомянули Барби — и я увидел лицо Дрейки — мисс Дрейк, и поняла, что…что с Барби случилось что-то ужасное.

Ее серые глаза не отрывались от его. Она судорожно вдохнула.

Макки отнесся с симпатией и пониманием.

— Это должно быть стать для вас шоком. Вы видели кузину после того, как она спустилась со сцены сегодня в десять?

— Нет.

Ее «нет» звучало убедительно. Но в ней все было убедительно. Эта девушка не путалась в словах и делах, если была убеждена в необходимости того, что делала, как бы неприятно это ни было…

Пауза, стойкий гул голосов из студии.

— Могу я идти?

— Конечно.

— Спасибо.

Она повернулась к дамской комнате, но Макки сказал:

— Не сюда, мисс Инглиш, в те двери.

Он махнул на двери, через которые они вошли в зал, сделав знак Пирсону открыть одну из них.

Лицо её потухло.

— Но я думала, вы сказали, я могу идти?

Шотландец возразил:

— Я не имел в виду домой. Не сейчас, ещё нет. Нам ещё нужно поработать, провести эксперимент. Понимаете, ваша кузина, мисс Бэрон, не упала с балкона. Ей помогли — умышленно.

Найрн Инглиш уставилась на него. Она стояла расслабленно, опустив руки и держа в одной голубой льняной платочек. И в мгновение ока вдруг напряглась. Было видно, как её охватил страх, и можно было догадаться о крепости её защиты, которую теперь начисто смело ужасным известием.

— Убийство, — выдохнула она сквозь мгновенно побелевшие губы. И вдруг стала ребенком, потерянным, испуганным и беспомощным.

— Убийство, — повторила она.

Это не было вопросом; это было утверждение, вырвавшееся из пересохшей глотки, нечто очевидное, решенное и — возможно — она подозревала или даже знала, но надеялась, что никто другой не догадается.

Пирсон двинулся к дверям; она машинально развернулась.

Макки наблюдал, как она уходит, будто лунатик, не останавливаясь ни на чем взглядом, пока тот не упал на крупного, крепкого, краснолицего капитана, нажимающего ручку так, чтобы не затронуть её саму. Это, казалось, привело её в себя. Головка червоного золота откинулась назад; рука с голубым платочком взметнулась ко рту, она прижала его к губам, чтобы остановить рвущиеся слова, крик, имя, обвинение, оправдание. И поспешно выпорхнула за порог в большой, битком набитый гудящий зал.

Пирсон закрыл дверь, повернулся и строго посмотрел на шотландца.

— Слушайте, инспектор. Вы не видели девушку, когда она считала, что здесь никого нет. А я видел. Она что-то замышляла. Она…

— Да, — протянул Макки. — Мисс Инглиш очень опасна. Милашка. И умна к тому же. Она напоминает мне ту красотку… Как её звали? Иду Сирз, за которой мы охотились в Кливленде. Она отравила своего мужа и двоих детей. Найрн Инглиш была в галерее, когда мы только вошли. Мы слышали звук — это она выскальзывала. Мы спугнули её. Упорная девушка. Она ждала в дамской комнате, пока не подумала, что путь свободен, и вернулась.

Капитан был озадачен.

— Для чего, инспектор? Здесь ничего нет. А если у неё были ушки на макушке, она должна была знать, что мы, то есть вы, на балконе. Она не могла рассчитывать что-то здесь сделать.

— Ее волновал не балкон, — мрачно буркнул шотландец. — А ручка двери, ведущей на него. Маленькая ретушь. Свяжись с управлением. Вели направить сюда парочку людей. Я хочу снять отпечатки с этой ручки. Пусть Ширер подключит всех, кого найдет. Нам потребуется серьезная помощь. Позвони комиссару, доложи, что произошло. И попытайся ещё раз связаться с отцом Барбары Бэрон. А теперь насчет Джордана Фэрчайлда… И что нам делать с этой толпой?

Глава 5

Менее чем через четверть часа заработала машина, отбирающая среди двухсот пятидесяти случайных людей, бывших на показе, мужчину или женщину, столкнувших Барбару Бэрон.

Похоже, с мотивами не будет затруднений. Пока Макки вводил сотрудников в курс дела, пронырливый маленький детектив по имени Тодхантер собрал кучу информации о мертвой дебютантке. За те три месяца, что она была студенткой в Международной Школе Дизайна, Барбара Бэрон умудрилась завоевать всеобщую ненависть. Она была грубой, наглой, невыносимой, злой, снобкой и лгуньей. Но и это неважно, это можно было бы игнорировать или высмеять. Важна была её страсть к лести и мужскому вниманию и то, на что она шла ради этого.

Она разбивала дружбу, на корню губила романы и щедро раздаривала разногласия и огорчения. У неё было для этого все — всепоглощающее тщеславие, злобный ум, очаровательная внешность, сладкий, как мед, голос и взгляд, когда она этого хотела, и эффектная аура богатства и положения в обществе. Некоторые умнейшие мужчины попались на это — к своему несчастью. Барбару Бэрон они не интересовали. Что ей нужно было, так это греющее сознание своего превосходства в новом мире, в который она вторглась.

Она стала любимицей Джордана Фэрчайлда, что не добавило ей популярности.

Слоняясь вокруг, Тодхантер собрал с дюжину уклончивых оценок.