Невеста рока. Книга 2 - [21]

— Значит, ты согласна, — довольный, проговорил он.

Глава 21

Флер неподвижно лежала на огромной кровати под разорванным кружевным одеялом. Она не осмеливалась сойти с постели до наступления темноты. Перед этим она съела немного супа, принесенного ей миссис Д., да и то потому, что женщина силой влила суп ей в рот.

— Мы не станем морить вас голодом, чтобы потом люди говорили, что его светлость жестоко обходится с вами! — покрикивала при этом домоправительница. — Выпьете все до капли!

После того как миссис Д. удалилась, заперев за собой дверь, Флер с ужасом увидела, что подле окна лежит огромный белый волкодав. Миссис Д., уходя, открыла окно, чтобы впустить для собаки свежего воздуха, ибо вечер был особенно душным. До этого Флер чуть не задыхалась в спертом воздухе спальни.

Снова собиралась гроза. Об этом возвещали черные тучи, надвигающиеся со стороны долины; миссис Д. даже не оставила свечи, и Флер смутно видела гигантский силуэт лежащей собаки, но хорошо слышала ее напряженное дыхание.

Флер чувствовала, как пот струится по всему ее телу. Ей не хотелось, чтобы собака вновь прыгнула на нее и, вонзив свои страшные клыки, разорвала ее плоть. Поэтому она лежала без движения, словно в оцепенении. Ей было на редкость неудобно. Нельзя было ни умыться, ни причесать волосы. Она чувствовала себя так, словно ее вымазали сажей. Губы стали сухими и потрескались. Все-таки она еще окончательно не оправилась после тяжелых родов. Воспитанная как благородная дама, она прежде не знала, что значит отсутствие таких обычных вещей, как горячая вода, мыло и гребень для ее роскошных волос, чистые простыни. Она размышляла о том, осталась бы вообще живой какая-нибудь другая светская женщина, став жертвой ужасной судьбы, которая постигла ее, причем при участии собственного мужа.

Еще ее интересовало: объявляя ее безумной, не хотел ли Сен-Шевиот хоть как-то утихомирить угрызения совести из-за того, что он запер ее в четырех стенах, изолировав от всего белого света? И тем не менее, испытывая самые сильные страдания, она постоянно повторяла себе, что скорее предпочла бы лежать вот так, всеми забытая и заброшенная, нежели покориться, как она поступала в прошлом, и ходить надушенной, украшенной бриллиантами и с отвращением выполнять его прихоти.

Только уханье совы далеко в лесу нарушало покой и тишину этой ночи.

Ночь казалась необыкновенно долгой. Флер напрасно старалась уснуть. Она не могла вынести такого напряжения… и сознания, что не смеет пошевелиться из-за сторожащей ее огромной собаки.

Внезапно она услышала глухое ворчание Альфы. Флер села на кровати; сердце ее бешено заколотилось. Что услышало животное? Что-то… Кого-то… но что… кого? Кто же находился так близко в этот час, ведь была уже почти полночь?

Напрягая зрение, она увидела, как огромная косматая собака со злобным рычанием прыгнула на подоконник. Но тут же Флер изумилась до глубины души — Альфа перестала угрожающе рычать и радостно завиляла хвостом. «Наверное, она услышала знакомые шаги», — вяло подумала молодая женщина.

Но вдруг над подоконником появились очертания мужской головы, и Флер услышала приглушенный шепот:

— Альфа… милая собачка… хорошая девочка… ложись, Альфочка, возьми-ка вот это…

Флер прижала кончики пальцев к губам. Она свернулась калачиком на кровати и вся напряглась, не смея поверить, что узнала этот голос.

Альфа прошла в угол комнаты и начала поедать какой-то лакомый кусок, который ей, определенно, пришелся по вкусу. В следующую секунду в спальню впрыгнул стройный мужчина и бесшумно двинулся по направлению к Флер. Оказавшись возле кровати, он тут же остановился. Он смотрел на нее сверху вниз, она всматривалась в него. Затем у нее вырвалось знакомое и такое родное имя:

— Певерил!

— Миледи! — выдохнул он.

— О Господи! — прошептала она и с волнением и радостью протянула навстречу ему руки. — О Боже, вы явились, чтобы увести меня отсюда!

Он встал на колени подле кровати, взял ее за простертые к нему руки и стал покрывать поцелуями каждый палец.

— Дорогая, дорогая миледи, что они сотворили с вами?!

Она поникла головой. Ее лоб коснулся его плеча. Он обеими руками поддерживал Флер, чтобы та не упала. На ней по-прежнему был мятый муслиновый пеньюар, который ей не позволяли сменить. Певерил едва различал ее в темноте, но ощущал, как сильно горит ее тело, как повлажнели ее шелковистые волосы. Она была словно в лихорадке. Он гладил ее спутанные локоны, сжимал в объятиях — не пылкой страсти, а в объятиях любви… глубокой, беспредельной любви, полной сочувствия и жалости к несчастному созданию. Ибо в это мгновение он понимал, в чем она нуждается и что он должен дать ей. Он прижал ее щеку к своей и с трепещущим сердцем осмелился поцеловать ее волосы.

— Дорогая, моя самая дорогая, возлюбленная… о Флер! — шептал он.

— Певерил… — вновь повторила она его имя, и по неистовству, с которым бросилась в его объятия, он почувствовал всю силу радости, которую она испытывала от этой встречи. Она вся дрожала в его объятиях, ее слезы заливали его лицо. Он услышал, как она хрипло произнесла: — Как же вы пришли? Откуда вы узнали, где меня найти? Разве это небезопасно? Вы же рисковали жизнью, чтобы прийти ко мне… вот так… ко мне?..