Невеста рока. Книга 2 - [108]

Ему удалось немного побеседовать с ней наедине, пока к ним не присоединились другие участники веселья, но Доминику не пришлось долго гадать, почему покойная леди Чейс так много времени и сил уделила образованию своей протеже. Он успел отметить гибкость ее проницательного ума и пришел в восторг от ее эрудиции. Он, который сам любил литературу, историю и музыку, коснулся всех этих предметов в разговоре с нею и с удивлением обнаружил, что она мало чем уступает ему в познаниях. Шарлотта умела быть как веселой, так и серьезной, и, казалось, ее вовсе не прельщают флирт и легкомысленные забавы, которые так нравятся женщинам ее возраста. Конечно, она уже была супругой и матерью, и Доминику очень понравилось, с какой гордостью она показывала гостям свою малышку. На первый взгляд, внешне все в Клуни шло превосходно. Но чуть позже, когда Доминик случайно услышал разговор между мужем и женой, он понял, что под внешним глянцем намечается трещина. Это обстоятельство не смогло ускользнуть от проницательного и опытного взгляда Доминика. Шарлотта случайно толкнула мужа, и его костыль скользнул по натертому паркету залы. Она с веселым смехом поддержала мужа, но в эти доли секунды Доминик уловил выражение лица Вивиана. Он с удивлением заметил, что страшный гнев исказил красивое лицо хозяина Клуни. А затем последовало проклятие:

— Черт бы тебя побрал, Шарлотта!

Это чрезвычайно потрясло, изумило Доминика. От него также не ускользнула и реакция Шарлотты: она заволновалась, ее улыбка исчезла, щеки покраснели от унижения. Затем она овладела собой и вышла навстречу новоприбывшим гостям, чтобы поприветствовать их. Весь оставшийся вечер, когда бы Доминик ни смотрел на Вивиана, Ануин находил его очаровательным и радушным хозяином. Но при этом никак не мог забыть о неприкрытой ярости, которую тот обрушил на свою молодую супругу.

И вот теперь Доминик смотрел, как Шарлотта приближалась к нему. На ней было потрясающее платье из роскошной синей парчи, прошитой серебряными нитями. Пышная юбка по бокам изящно подогнута и разукрашена каскадами серебристых пенящихся кружев. Глубокое декольте открывало изгиб белоснежной груди. В этом роскошном платье, украшенном голубыми и серебряными цветами, в напудренном парике, она казалась старше своих лет. Светлые локоны ниспадали на плечи, а лебединую шею украшало ожерелье из сапфиров и бриллиантов, которое в ослепительном свете свечей переливалось всеми цветами радуги. Лицо Шарлотты было чуть-чуть подкрашено специально для данного случая. От этого оно казалось немного неестественным, ибо на самом деле было бледным и усталым. Доминик заметил темные тени под огромными глазами. Когда она застучала своими серебряными туфельками по ступеням, поднимаясь на террасу, Доминик невольно окликнул ее:

— Леди Чейс!

Шарлотта остановилась, приложив руку к груди. Затем, увидев того, кто к ней обратился, она, похоже, почувствовала облегчение, и на ее губах появилась радостная улыбка. Она подошла к Доминику и присела в реверансе, подражая моде тех времен, когда дамы носили платья с кринолином.

— Мсье, — прошептала она.

— Дорогая мадам, как можно… вы без сопровождения, — неловко улыбнулся Доминик. — Окажите же мне такую честь — пригласить вас на танец. Вы выглядите чем-то расстроенной.

Она глубоко вздохнула.

— Я просто… просто я убежала кое от кого, — помедлив, проговорила она.

— Тогда мне очень жаль этого «кое-кого», — проговорил Доминик с легкомыслием, к которому он прибегал крайне редко, но ему очень хотелось, чтобы она улыбнулась. И его желание исполнилось. Она даже рассмеялась.

— О нет… он был таким… таким противным!

— Тогда я уберу свое «жаль» и возненавижу его, — заявил Доминик.

Шарлотта замерла. Мистер Ануин, очевидно, не знал, что этот ненавистный «кто-то» был ее собственный супруг. Случилось так, что Вивиан проходил мимо итальянской статуи, возле которой стояла его жена с одним веселым молодым человеком. Молодой человек был немногим старше Шарлотты. Оба, приняв драматические позы, что-то декламировали, обратив взоры к луне. Для Шарлотты это был миг веселья и вдохновения, которые она так редко испытывала в последнее время. И тут на них упала тень зловещего разбойника с костылем. Он был в ярости. Шарлотта сразу заметила, что Вивиан сильно пьян. Воспламененный вином, он уже не смущался, что гости могут увидеть его в таком состоянии. Указав на жену костылем, он свирепо произнес:

— Прекратите этот нелепый спектакль! Вы, видно, совсем позабыли, мадам, что являетесь леди Чейс и хозяйкой нашего бала. Будьте любезны вернуться к вашим гостям. А вы, сэр, — обратился он к обескураженному «древнему греку», — а вы, сэр, выберите себе какую-нибудь незамужнюю девицу и развлекайтесь с нею вашей идиотской игрой!

Сгорая от стыда и позора, Шарлотта подхватила свои длинные юбки и устремилась через сад к дому.

И вот она оказалась рядом с приемным братом Сесила. Он сразу заметил, что она взволнована и расстроена. Она все время пугливо озиралась по сторонам, словно боясь приближения человека, которого назвала «противным». Вне всякого сомнения, какой-нибудь не вполне трезвый джентльмен удостоил ее своими неуклюжими ухаживаниями, подумал Доминик. Итак, маленькая леди Чейс была строгих правил. Это хорошо, порадовался он, которому нравились женщины скромные и благоразумные.