Невеста-невольница - [8]

— Двадцать два или двадцать три. — Эдвард подался вперед. — К чему эти вопросы, Демос?

— Я встретился с ней вчера. — Демос пожал плечами. — И мне стало любопытно.

Это все, что Демос собирался сказать даже Эдварду. То, что он желал ее, никого не касается.

Эдвард вернулся к своему тосту с джемом.

— При других обстоятельствах и зная твою репутацию, я бы посоветовал тебе держаться подальше от дочерей коллег, но не в этот раз. Не уверен, что у девушки, подобной Алтее Паранусис, есть сердце, которое ты мог бы разбить. Или, по крайней мере, репутация, которую желательно не пятнать.

Примерно то же самое, хотя выраженное несколько грубее, ему вчера сообщил Ангелос. Тем не менее, к удивлению Демоса, в нем вспыхнуло желание защитить Алтею от любых нападок, хотя то немногое, что ему было о ней известно, лишь подтверждало общее мнение.

И все же…

— Хотя, — добавил Эдвард, — я слышал также, что Паранусис хочет поскорее выдать ее замуж.

Демос чуть не поперхнулся кофе. Но потом вспомнил вчерашний разговор с дочкой банкира и успокоился. Чего бы ни хотел ее отец, сама Алтея явно желала остаться свободной птичкой.

— А что? — глотнув свой кофе, сказал Эдвард. — Замужество скажется на этой девице положительно, как в общем-то обычно и происходит. Что в свою очередь положительно скажется на репутации семьи, которую она… — как бы это сказать? — немного подмочила.

— Неужели она так плоха? — скептически спросил Демос.

— Видишь ли, «Аттика Финанс» — организация консервативная. Как и Спирос, который хочет быть уверен, что о его дочери позаботятся.

— Понятно — хочет сбыть ее с рук.

— Думаю, всего лишь уберечь от неприятностей. — Эдвард подумал. — А почему для тебя это так важно?

Эдвард произнес свои слова довольно небрежно, но Демос слишком хорошо знал своего старшего друга, чтобы не заметить явно вспыхнувший у того интерес.

— Пока все не столь уж важно. — Он откинулся на спинку стула. — Я же говорю, я познакомился с ней только вчера.

— А что?.. — В глазах Эдварда заплясали озорные искорки. — Она может тебе подойти. Как и ты, это большая любительница весело проводить время. Из уважаемой семьи. С хорошими связями.

— Мне не нужны связи ее семьи.

Едва заметное пожатие плеч Эдварда было напоминанием Демосу о его собственном происхождении: сын бакалейщика, мама теперь замужем за мясником, вся семья которого по-прежнему жила в не самом лучшем районе Афин. Но это напоминание было лишним: Демос, хотя ему и удалось выбраться из нищеты, никогда не забывал, откуда он родом.

— Подумай об этом, — ненавязчиво сказал Эдвард, намазывая тост маслом. — Уверен, Паранусис тебе не откажет.

— Ты предлагаешь мне на ней жениться?! — не поверил Демос.

— Когда-нибудь и тебе надоест летать вольной пташкой, — тоном опытного человека заметил Эдвард.

Демос и сам начинал это чувствовать, но… женитьба?..

Женитьба совсем не входила в его планы. До сегодняшнего дня. Так почему же эта мысль вдруг засела у него в голове? И почему мысль об Алтее в качестве жены вдруг вызвала у него необыкновенный энтузиазм?

— Готов спорить, что Алтее придется выйти замуж в ближайший год, если не раньше, — вторгся в мысли Демоса голос Эдварда. — Ставлю на то, что ее отец просто потеряет терпение и, как ты выразился, «сбудет ее с рук».

Демос кинул острый взгляд на Эдварда:

— Откуда такая уверенность? Не может же он заставить ее выйти замуж, если она сама того не захочет!

— Куда она денется? — пожал плечами Эдвард. — Если не захочет остаться без наследства.

— Она неглупая, образованная девушка. Найдет себе работу.

— В том-то и дело! В семнадцать лет ее вышвырнули из школы за недостойное поведение.

Демос обдумывал новую порцию информации. Может быть, у Алтеи и нет образования, но она, без сомнения, умна от природы. А если отец лишит ее наследства, ей ничего не останется, как пойти работать или… выйти замуж.

С карманными деньгами ее отец всегда был прижимист, поэтому Алтея добиралась до бутика на автобусе. И теперь, сидя на кожаном пуфике, она смотрела, как Иоланта примеряет одну пару босоножек за другой.

— Все сейчас носят такие, — сказала ее подружка, поворачивая ногу, чтобы лучше видеть яркие бусинки. — Не хочешь примерить?

— Это самоубийство — танцевать на таких каблуках!

— Только для тех, кто танцевать не умеет. — Иоланта подмигнула ей в зеркале. — Я видела, что ты вчера вытворяла с Ангелосом.

Алтея сразу же вспомнила руки Ангелоса на своих бедрах, как он притянул ее к себе, и поморщилась.

— А что тот мужчина? — с живейшим интересом спросила Иоланта. — Ангелос потом болтал, что ты бросила его ради этого незнакомца. Что, правда? По-моему, он староват.

— Да, ему не меньше тридцати.

— И ты все равно пошла с ним? — не поверила Иоланта. Алтея лишь пожала плечами. Иоланте было девятнадцать, поэтому все, кому было больше двадцати пяти, казались ей древними развалинами. — Но ты ведь потом его все равно бросила?

— Можно сказать и так. Так ты собираешься покупать эту пару или нет? Я жутко проголодалась.

— То есть ты опять вернешься к Ангелосу, — заметила Иоланта, скидывая босоножки.

К ней сразу же поспешила продавщица и положила обувь в коробку.