Невеста насилия - [26]

Фрэнк поручил ему убрать Альберта Кинничи, Тони попросил на это неделю, но до окончания срока было совершено покушение на самого Лателлу. Осторожность Лателлы не позволяла ему расслабляться, только поэтому он и вышел невредимым из передряги. Но на этот раз его подозрение пало на доверенного человека, хотя не было ни доказательств, ни даже косвенных улик. Он чувствовал несвойственную ему нервозность, а сейчас самообладание нужно было ему, как никогда. Лателла огляделся. Гостиная, обставленная нелепой бамбуковой мебелью, выглядела довольно убого, как, впрочем, всегда в необжитых домах. Не хватало книг, цветов, картин — словом, следов женской руки. Он опять отодвинул занавеску и на этот раз открыл окно. На него пахнуло свежим морским ветром. Неутомимый океанский прилив покрыл пеной кромку побережья. Фрэнк увидел, как со стороны Нортонс-пойнт приближается машина. Собаки вскочили и навострили уши, сделав стойку, потом бросились к воротам, виляя хвостами. Они узнали черный «бьюик» Хосе Висенте Доминичи. Фрэнк нажал кнопку дистанционного управления — ворота открылись. Из машины вышел моложавый сильный человек, ростом примерно метр восемьдесят пять, с крупными руками, ширококостный и мускулистый. Мощные квадратные плечи слегка наклонены вперед, словно в боксерской стойке. Лицо его с тяжелым подбородком и длинным приплюснутым носом оживляли темные глаза, резко очерченный рот усиливал впечатление силы и решительности. В его лице, напоминавшем маску африканского идола, было что-то загадочное. Собаки радостно бросились к нему и по его команде вернулись на место. Он направился к дому, неся два пакета с едой и пачку газет.

Свет запыленных ламп усугублял убожество комнаты, где Фрэнк ждал Хосе Висенте. Мужчины обнялись.

Хосе Висенте Доминичи, сын сицилийского моряка и испанки из Аликанте, был от природы незаурядным боксером, в мире бокса его признали и считали многообещающим. Он мог рассчитывать на участие во всемирном чемпионате среди боксеров тяжелого веса. Но попал в руки к тупому деляге боксерского рэкета, существовавшего за счет откровенной эксплуатации своих подопечных и договорных поединков. Как Хосе Висенте ни бился, ему не удавалось вырваться из заколдованного круга, им вертели, как марионеткой. Он был приговорен к кабальным контрактам: за жалкие гроши его перебрасывали из рук в руки. Однажды Доминичи оказался по уши в долгах, и тогда началась позорная полоса договорных встреч, где ему приходилось играть в поддавки с мозгляками, которых он мог уложить одной рукой. Но прежде чем он бесповоротно опустился на самое дно, он встретил Фрэнка, который спас его от кораблекрушения, вытянул на берег. Именно Фрэнк освободил Хосе от преследователей, помог открыть спортивный зал и поддерживал его до тех пор, пока Хосе, занимаясь делом по вкусу, не обрел снова достоинство, которое чуть было не утратил навсегда.

С этого момента Хосе был предан Фрэнку, как собака. Лателла, босс бруклинской «семьи», без колебаний доверил бы Хосе Висенте жизни жены и сына и собственную впридачу, как, впрочем, и любую тайну.

— Сожалею, — Хосе не находил слов, чтобы выразить свое огорчение.

— Знаю, — кивнул Фрэнк. — У тебя есть план?

Хосе привез с собой все необходимое и готовил кофе.

— Тьма планов и по существу ни одного, — его беспокоили события, принявшие такой неожиданный оборот.

Он принес кипящий кофейник и две большие чашки, сел на скамеечку для ног, но даже в таком положении его мощная фигура возвышалась над Фрэнком. Босс сложил газету и швырнул на пол в ворох уже просмотренных.

— Обычный словесный понос, — он выругался, наполняя чашки. — Мне нужен Тони. Привези его сюда.

Великан не возражал, а лишь посмотрел на шефа. Он не привык обсуждать приказы Фрэнка.

— О'кей. — Хосе подумал, что если Фрэнк хочет рассекретить перед Тони свое убежище, то у него на то должны быть веские причины.

— Думаешь неблагоразумно? — спросил Фрэнк.

Хосе неопределенно пожал плечами.

— Для разговора с Тони вполне надежное место.

— Лучше не пользоваться телефоном, — продолжал Фрэнк. — С тех пор как этот болван Кефевр вбил себе в голову, что сумеет разоблачить нас, я не доверяю телефонам.

Кефевр по поручению сената проводил расследование деятельности преступных организаций. Сенатор, действовавший энергично и неподкупно, доставил немало хлопот самым сплоченным «семьям». Во многом ему помог Альберт Кинничи, Бриллиант Ал. Кинничи был известным бабником, поэтому у него была вторая кличка — Петух. Исступленный и безудержный, он схватил сифилис. Инфекция сначала тихой сапой угнездилась в нем и проявилась в такой фазе, когда вылечиться уже не было никакой возможности. Попытки лучших специалистов не увенчались успехом. У старого Кинничи периоды ясного сознания перемежались с периодами горячечного бреда.

Вызванный на допрос в Комиссию, занимавшуюся делами «Коза ностры», Альберт Кинничи дал компрометирующие показания и намекнул, что ему есть чем поделиться. Адвокатам, представлявшим интересы обвиняемой стороны, удалось квалифицировать некоторые его показания как плод больного воображения, но сенатор Кефевр проигнорировал их доводы. Медицинские документы убедили его в истинности болезни, но не опровергли раскрытых фактов. Аргументы защитников для него, блестящего адвоката, звучали неубедительно. Сенатор добился нового вызова Альберта Кинничи в Комиссию по расследованию. Вот тогда-то боссы всех «семей» собрались, чтобы обсудить ситуацию, и единодушно решили заткнуть Петуху клюв.