Невеста на убой - [45]

Резкий сильный порыв ветра чуть было не сбил меня с ног. Я с ужасом опустила взгляд – пологий обрыв уходил вниз, превращаясь в черное пугающее пятно. Даже будучи не в силах разглядеть, что ждет там, внизу, я ощутила жгучий страх – падения с такой высоты явно не пережить.

– Как я сюда попала? – сорвалось с губ, прежде чем раздался звонкий смех детей за моей спиной.

Обернувшись, я увидела небольшую веселую компанию из пятерых озорников: двух девочек и трёх мальчиков. Черные толстые косы, горящие зеленью глаза (под стать летнему лугу), босые пятки, мелькающие из-под белых длинных сарафанов, их нежные улыбки и воинственные кличи ребят, что столь угрожающе махали длинными палками и подгоняли невидимых коней ― все это заставило меня улыбнуться.

– Эй! – позвала я их, но меня даже не заметили. – Эй! – повторила я еще громче, помахав руками над головой, но и это не помогло.

Я бросилась к ним, но они, словно назло, метнулись в другую сторону.

– Подождите! Стойте! Эй!

Дети будто и не слышали моих криков. Они задорно нырнули в высокую траву, что почти полностью скрыла их из виду, и бросились наутек, даже ни разу не посмотрев в мою сторону. Я обернулась, чтобы еще раз получше рассмотреть это место, но вместо прошлого обрыва передо мной предстала пустота… даже не так, чернота! Тьма наступала с каждым шагом, уже почти поглотив все, что некогда зияло за моей спиной.

– Твою… ― я стояла с широко распахнутым ртом и с ужасом наблюдала эту картину: ― Это что еще такое?!

Дети уже успели пересечь странное поле с высокой травой и один за другим, перепрыгивая большую поваленную сосну, скрывались в тени деревьев. Я с опаской посмотрела на приближающуюся тьму, продолжающую поглощать все на своем пути, и больше не стала терять ни секунды – бросилась вслед за детьми.

Сердце бешено колотилось, каждый стук отдавался в барабанных перепонках, я лихорадочно разгребала высокие заросли травы перед собой, стараясь как можно быстрее нагнать сорванцов. А непонятная опасность продолжала наступать мне прямо на пятки. В какую-то секунду моя рука скользнула по траве, и та вмиг испарилась. Я видела, как мое тело окутал черный цвет, он поглощал все вокруг меня: траву, небо, землю, лес впереди, но я не ощутила ни боли, ни страха… Стало спокойно, настолько спокойно, что мне было трудно в это поверить. Мозг начал искать причины для паники, и их было здесь немало: я стояла посреди тьмы, у которой черт его знает, что на уме, в полном одиночестве – и это как минимум главная причина для того, чтобы уже начать голосить во все горло. Но почему-то… Почему-то мне совсем не хотелось паниковать. Напротив, я чувствовала себя… Даже не знаю, как лучше описать… В полном порядке? Да, наверное, так и было.

Неожиданно яркий белый огонек зажегся вдали. Он был похож на холодную звезду, которая отчаянно взывала ко мне. Я сделала шаг, за ним еще один и еще. Свет становился все ярче. И я побежала. Побежала прямо ему навстречу, подгоняемая каким-то нелепым любопытством и надеждой, что он приведет меня куда-то, где мне очень надо оказаться. В один момент он вырос прямо на моих глазах. Шаг, и я уже стояла рядом с ним. Только это уже была не звезда, а большая светящаяся воронка. Не задумываясь, я протянула к ней руку и коснулась кончиками пальцев. Свет окутал все мое тело, ослепил, а затем исчез.

Я стояла на пороге ветхой деревянной лачуги. Было темно, в горнице горела только одна маленькая лампада. К потолку была подвешена резная колыбель, застеленная белыми кружевными тканями. Возле нее сидела женщина с черными как смоль волосами. Она слегка покачивала ее и напевала уже знакомую мне песню:

– Ветер-проказник, не шали,

Ветки деревьев не тереби,

Иди в поле, там много ржи,

Ты колоски ее к земле преклони.

Пусть колоски прошепчут земле,

Сколько звезд воцарилось во тьме,

Пусть ей расскажут и о луне,

О белолицей расскажут во сне…

Дверь горницы отворилась прежде, чем я успела заглянуть в колыбель. На пороге появилась Гладия, со своей копной седых волос, которые, как и плечи, были покрыты толстым слоем снега. Она брезгливо стряхнула его на маленький, местами вытертый до дыр коврик, и перешагнула через порог, не забывая оббить об него длинные войлочные сапоги.

– Тише, сестра, ― взмолилась женщина возле колыбели.

Она подняла голову и укоризненно посмотрела на гостью. Я ахнула. Передо мной сидела Нирая! Только лет на двадцать, а то и тридцать моложе.

– Он только уснул, ― ласково добавила она и поспешила проверить младенца. Маленькое круглолицее чудо, сладко посасывая палец, слегка поморщилось, а затем, немного поерзавши, вновь предалось нежным сновидениям.

– Как он сегодня? – спросила Гладия, проходя в горницу и пристально вглядываясь в лицо ребенка.

– Хворь отступила, ― улыбнулась Нирая. Она бросила взгляд на плечо сестры, где меховая мантия скреплялась брошью в виде зеленого паука: ― Он тебе идет.

– Да, ― угрюмо отозвалась та.

– Ты совсем не рада? Мне казалось, что ты мечтала занять место матери?

– Не я должна была занять ее место, Нирая, ― Гладия с грустью покосилась на сестру, а затем вновь устремила печальный взгляд на младенца.