Невеста на ночь - [39]

– Это безумие, Дункан. – Она невольно засмеялась, повиснув вниз головой и видя перед собой мускулистую спину и упругие незагорелые ягодицы Дункана.

Под перебиваемые смехом протесты Кэйро Дункан вошел в пещеру. Кэйро мельком увидела известняковые скульптуры, пирамиду у стены, настенные росписи, а потом – жертвенник, огромный, как кровать. Дункан снял ее с плеча и уложил на спину на ледяной камень.

Он окинул Кэйро жадным взглядом.

– Лежи, – приказал он.

Улыбаясь, она подчинилась. Внутри у нее все кипело, пока Дункан медленно обходил вокруг жертвенника, пожирая ее взглядом.

– Заложи руки за голову.

Кэйро послушалась, он подошел поближе, провел пальцами по ее груди, доводя ее до изнеможения. Но к этой прекрасной пытке Кэйро вполне могла привыкнуть.

Его пальцы пропутешествовали по ее ногам до самых пальцев, затем двинулись по нежной коже между ног. Кэйро вздрогнула, охваченная спазмом, Дункан взял ее за щиколотку и заставил свесить ногу с алтаря.

– Что ты делаешь? – задыхаясь, спросила она.

– Таков обряд. Ты должна выглядеть, как рисунки на стенах, Кэйро. Боги довольны, только когда люди на жертвеннике счастливы. – Он поцеловал ее ступню, потом щиколотку и колено. – Я хочу, чтобы ты была счастлива, – заключил он.

Низкий стон сорвался с ее губ.

– Я счастлива, Дункан. Безумно счастлива.

Он медленно водил языком по ее щиколотке и икре, а Кэйро гадала, что еще он придумает.

– Не шевелись, – скомандовал он.

Но это было невозможно, особенно когда он поднялся вверх по ее ногам. Кэйро заерзала на камне.

А потом он ввел в нее палец, и она вскрикнула, выгибая спину и дрожа. Еще несколько дней назад она даже не предполагала, что вновь позволит ему такое: она была уверена, что презирает его.

К счастью, этим он не ограничился.

Когда он нащупал большим пальцем пульсирующую точку, Кэйро чуть не вскочила с жертвенника. Но останавливаться он не собирался. Кэйро ощущала прикосновения его пальцев, губ и языка, наслаждалась шквалом чудесных ощущений, о которых так долго украдкой вспоминала, лежа в холодной постели.

Но теперь одиночество отступило. Кэйро вновь почувствовала себя любимой и желанной.

– Иди ко мне, – взмолилась она. – Пожалуйста!

Его губы раздвинулись в медленной улыбке, она почувствовала, как его палец проскальзывает в нее, ощутила последнее ласковое прикосновение языка, касание большого пальца возле крохотного узелка плоти – самой нежной из всех эрогенных зон ее тела. Наконец она услышала треск разорванного пакетика.

Он ничего не забыл!

Похожий на египетского бога, он поднялся, готовый принять поднесенную ему жертву. Его голубые глаза потемнели, он лег на жертвенник.

Кэйро зажала его лицо в ладонях.

– Я люблю тебя, Дункан.

Он улыбнулся. Луч фонарика, озаряющий пещеру, мигнул и погас.

– И я люблю тебя, – прошептал он, и эхо разнесло его слова по всей пещере, окутанной мраком.

«Я люблю тебя… люблю тебя… люблю тебя…»

Она почувствовала, как он проникает в нее – огромный, мощный и горячий. Поначалу он двигался медленно, размеренно, позволяя Кэйро привыкнуть к ощущениям, доставляя ей удовольствие – а это он прекрасно умел.

Словно услышав, что происходит у нее внутри, и во всем разобравшись по стонам и вздохам, он глубоко погрузился в нее. Кэйро испытала ни с чем не сравнимое наслаждение – не только от физической близости, но и от его любви к ней, несмотря на все, что между ними было.

Он снова поцеловал ее, дразня языком, и крепко обнял в темноте таинственной пещеры, где невозможное стало реальным.

– Больше мы никогда не расстанемся, – прошептал он, и она изумилась искренности и силе его слов, возносясь на небеса. Внезапно перед ее глазами возникли слепящие вспышки, пещеру словно осветил радужный свет.

И она поняла, что этот свет больше никогда не угаснет.

Глава 13

– Ну-у…

Дилан сидел на диване, пытаясь объяснить Фиби, как и почему он разбил керамическую вазу, которая еще недавно украшала журнальный столик. Когда Фиби уходила в свою комнату принять душ, в вазе стоял чудесный букет лилий, а теперь на полу валялись лепестки, листья и сломанные стебли среди керамических обломков. По ковру расплылось большое темное пятно.

– Понимаешь, тетя Фиби, – наконец заговорил Дилан, – все было так. Вчера вечером Берт – так зовут мистера Тиббетса – учил меня приемам тхеквондо. Ты знаешь, что у него черный пояс и третий дан?

– А это хорошо? – уточнила Фиби, пытаясь взять себя в руки.

– Бывает и лучше, но тоже неплохо. У него здорово получаются приемы. Он показывал мне, как наносить удар спереди, сверху и «руку-нож».

– «Рука-нож»? Что это? – тревожно спросила Фиби, которую напугало слово «нож».

– Ну, знаешь, люди, которые ничего не смыслят в боевых искусствах, называют это карате, но на самом деле это «рука-нож». Цветы сломала «рука-нож», а вазу разбил удар спереди.

– Другими словами, во всем виноваты приемы тхеквондо, а не ты?

Дилан шумно вздохнул:

– Сам я ничего такого не сделал бы. Цветы я люблю.

Фиби потерла шею. Дилана она обожала, но мальчику был нужен отец, а Кэйро – любимый человек, и чтобы они смогли помириться, Фиби была готова посидеть с ребенком еще несколько дней.

Но у нее разболелась голова.