Невеста мастера - [22]

Нет, она не заслуживает этого, это ее очередная фантазия — плод одиночества и неустроенности.

Он и она — сами по себе, бремя ее вины отделяет ее от всех, она не может позволить себе так распускаться. В опасности ее свобода, ее жизнь, все остальное — безумие…

Вырвавшись из рук Лока, Констанс бегом перебежала пустынную улицу, даже забыв, что на ней его пальто. Он ее не окликнет, она знала это, и он не окликнул. Ладно, пусть она поступила как трусиха, но бежит она не в поисках надежного убежища — вряд ли дом Латэмов можно считать таковым, а, просто спасаясь от самой большой опасности, которая встретилась ей с тех пор, как она покинула Лахайн.

— Констанс! Ты проснулась, моя девочка? — Осторожный стук в дверь и мягкий вопрос деда вырвали Констанс из мира ее мрачных мыслей о своей несчастной доле. Она поднялась со своей мягкой пуховой перины, поспешно стерла с лица слезы и с виноватым видом скатала валиком пальто Мак-Кина: сунув его затем под подушку. Сумрачный свет пробивался сквозь занавески, но было трудно сказать — утро это или уже полдень. После вчерашнего было бы лучше вообще впасть в спячку, чтобы избежать всех этих неизбежных упреков и вопросов.

«Тоже бегство своего рода», — подумала она с отвращением и заставила себя откликнуться. — Входи!

Вошел Алекс, как всегда импозантный, в костюме из черной шерсти, седые виски и бакенбарды придавали ему неуловимое сходство со стареющим львом. В руках у него была накрытая салфеткой тарелка. Вид какой-то странно смущенный и неуверенный.

— Доброе утро, Констанс! Ну, ты уже в порядке? Поджав колени и прижавшись к спинке кровати, она испуганно глядела на него, как он приближается к ней.

— Все хорошо, Алекс. Я хочу объяснить…

— Жара нет?

Она отрицательно покачала головой, копна ее темных волос мягко скользнула по высокому сборчатому воротнику ее скромного пеньюара.

— Нет… Я…

— Ну, хорошо, хорошо… Мэгги говорит, ты еще не ела. Не поешь со мной? — Он сел на краешек постели, положил тарелку прямо на пододеяльник между ними и торжественно снял салфетку — там был нетронутый яблочный пирог и две вилки.

Констанс сглотнула.

— Я… я не очень голодна…

— Тогда это действительно серьезно! — пошутил он. Констанс юмор показался неуместным, а острый запах корицы и яблок вызывал тошноту. Она еще раз с усилием проглотила комок в горле и выдавила из себя:

— Насчет прошлого вечера. Я хочу извиниться. Я вела себя скверно. Я знаю, ты сердит на меня.

— Нет, на себя. — Алекс слегка скривил губы. — К моим манерам и моим выходкам здесь уже привыкли, но вот к новеньким отношение построже. Я как-то совсем выпустил это из виду. Я тебя бросил прямо на съедение акулам, да, девочка?

— Ну, не настолько уж это было опасно, — пробормотала она, теребя край салфетки.

— Молодец, что так к этому относишься, — сказал Алекс. Он задумался о чем-то глубоко личном. — Вот если бы Джеймс мог бы так же…

— Почему мой отец уехал отсюда? — спросила Констанс. — Его тут наверняка многое удерживало.

Алекс бросил на нее быстрый взгляд.

— Мы поссорились. — Из-за чего?

— Обычные вещи, из-за чего сталкиваются лбами отец и необузданный сынок — роль в семейном бизнесе, выпивки, женщины… — Он пожал плечами. — Когда наше партнерство с Мак-Кинами распалось, вся фирма висела на волоске, тогда мне было просто некогда с ним возиться, слушать эти его извинения… Я даже был рад, что он отправляется в это плавание. Думал, это поможет ему повзрослеть, он перестанет быть таким… бесхребетным, и тогда вернется, чтобы продолжить наше дело…

— Наверняка он хотел вернуться! — Это она сказала ради утешения. Все, что касалось ее отца, было в ее мозгу окружено какой-то пеленой непроницаемого тумана.

— Я слишком жал на него — и вот расплата. — Алекс помолчал, потом, отбросив эти мрачные мысли, вновь обратил свои взоры к внучке. — И вот я опять забежал слишком далеко вперед. На тебя тоже жал, жал, а ты еще просто не готова…

— Это не твоя вина. Ты так щедр ко мне: платья, уроки, все это, но…

Алекс тревожно вскинул голову.

— Но что?

— Но я думаю, что было бы лучше, если бы я побыстрее отправилась в Париж. — Она вновь проглотила жесткий комок в горле. Ей не хотелось обижать старикана, но она понимала, что оттяжка только усложнит все дело. — Знаю — я тебя разочаровала, но если бы ты мог выплатить мне эти деньги или хотя бы часть… Я была бы очень благодарна.

Алекс помедлил, провел рукой по шее, как будто его высокий накрахмаленный воротничок душил его.

— Констанс, я не ожидал этого… Она покраснела.

— Ну, понимаю, я говорю как продажная тварь — ведь так меня Роджер назвал…

— Да причем здесь Роджер! — грубо рявкнул Алекс. — С ним-то просто все уладить.

— Роджер никогда мне не доверял, а после случившегося даже извинение, наверное, не поможет.

— Обойдется! — взорвался Алекс. Он вскочил и зашагал туда-сюда по зелено-золотистому турецкому ковру. — Ты же, в конце концов, не стреляла в него!

Она не могла сдержать улыбки.

— Вроде нет. Но я уверена, что мнение Роджера обо мне изменится к лучшему только тогда, когда между нами будет океан — не раньше.

— По правде говоря, девочка, у нас сейчас определенные финансовые трудности. Я сейчас как раз начал весьма деликатные переговоры о покупке нового клипера на сан-францисскую линию, и мои партнеры требуют наличные.