Невеста для демона страсти - [69]

— Увы, моя роза. Если только…

Я взглянула с надеждой.

— …Заставить богов изменить их божественные законы, — продолжил он с невеселой усмешкой. — Как думаешь, сумеем?

— Смеешься, — я попыталась скрыть разочарование, но, наверно, не вышло. А я ведь так надеялась, что он мне не врет. Что он подтвердит слова той сильфы. Возможно, я бы даже… Нет, глупости. Он сыттар, у него свои планы, свои интриги. Я ему — инструмент.

— А ты помнишь по именам своих прежних «жен»?

Он взглянул с удивлением:

— Конечно. С каждой из них я прожил сто лет. Думаешь, это мало? Полагаешь, это можно забыть? — он несогласно покачал головой. — Это больше, чем прожил в браке любой человек. Это больше, чем люди вообще живут… И где-то к концу этого срока личность стирается, видно не выдерживает больше, чем заложено природой. Даже с учетом перерождения — не выдерживает… — он казался задумчивым и печальным.

— Это потому они такие прозрачные и бесцветные?

— Да, моя Роззи. Чем старше, тем меньше индивидуальных черт они сохраняют… Но ты учти, это возраст, который измеряется столетиями. Тот, что за сроком человеческой жизни, — он нежно обнял меня за плечи, притянул к себе. — А первые сто лет жизни сильфы — это столетие молодости, красоты, энергии, силы. Ты не только многое можешь из того, что людям недоступно, но и многое хочешь. Тебе сейчас не понять, но это важно — хотеть. Пока ты желаешь — ты существуешь. Ты настоящая, даже если отныне ты легче воздуха. Желай, моя Роззи! А я буду с тобой. Все эти сто лет я твой, моя маленькая герцогиня, тебе не стоит во мне сомневаться, — Лис мягко поцеловал меня в висок, ласково провел рукой по волосам и вновь обнял, бережно прижимая к своему телу. — Ты ведь слышишь, как они зовут меня, Роззи? — продолжил с невеселой улыбкой, кивнув на мелькающих в отдалении сильф. — Видишь, как вьются вокруг? Они уже мало осознают себя, еще меньше способны помнить, их разум почти угас… Но если бы я обижал их, Роуз, если бы предавал, причиняя боль, разве сохранили бы они в своем почти небытии столь искреннюю симпатию ко мне?.. Нет, белая моя роза, это было бы невозможно. Чем древнее сильфа, тем менее свойственно ей притворство. Они бесхитростны, словно порывы ветра, а в их душах царят отзвуки тех эмоций, что владели ими когда-то. Самых искренних, самых сильных…

— Но я говорила с одной из них. Прекрасно она себя помнит. И вовсе не лучится любовью к сыттарам. И благодарности за свою новую жизнь отнюдь не испытывает.

— Уже говорила? — удивился Лис. — И когда успела только? На минутку, вроде, оставил… Как ее имя, она сказала?

— Не захотела. Зато рассказала, что ты посылал ее шпионить за герцогом Александром.

— Анабель, — спокойно кивнул Герлистэн. — Которую братец Ландалиан давеча разыскивал. Выходит, уже вернулась. Ну вот, а он тревожился… Да, посылал, моя роза, — подтвердил он ее слова. — Но не совсем шпионить, скорее заинтриговать… Впрочем, неважно. Анабель очень юная сильфа, ей лет двадцать где-то… Прошло с тех пор, как она стала сильфой, я имею в виду, — пояснил сыттар. — Человеческий возраст мы не считаем. И — да, она прекрасный пример того, что я рассказывал: первые сто лет сильфа — личность. Практически человек, но с нечеловеческими способностями. А что до ее нелюбви к сыттарам, так она не моя, а за всех сыттаров я не в ответе. Тут как с замужеством, Роуз. Кому-то везет, кому-то нет.

— С замужеством… — задумчиво кивнула я, вспоминая слова той сильфы. — Скажи, а по закону… по божественному закону, в глазах Дэуса… я все-таки жена герцога? Или твоя?

— В глазах Дэуса? Разумеется, герцога. Это ж Дэус. Он чтит букву… Но ты ведь, помнится, решила жить не по букве, а по духу. А с этим не к Дэусу, с этим — к Дэе. Вот в глазах богини ты была бы моей.

— В глазах Черной богини? Нашел, чем обрадовать. Она же проклята, она несла абсолютное зло!

— Так уж и несла? — он лишь посмеялся. — Ну и рассказывают же нынче сказки о временах ушедших!.. Ладно, не будем спорить о богах, моя прекрасная роза. Идем, я лучше покажу тебе твой новый дом, познакомлю со всеми. А то с утра я был непростительно невежлив, — и он утянул меня обратно в комнату, чтобы вывести через дверь и показать дорогу в другие помещения дворца.

Как объяснил мне Лис, башня, где я очнулась — его личные покои. Здесь восемь сыттаров — и восемь башен, по одной на каждого. В башню сыттара можно проникнуть лишь по его личному приглашению. А вот соединяющие башни залы, галереи и сады считаются общими, они доступны для всех обитателей долины.

— А все твои сильфы — они, как и я, живут в твоей башне? Или… в башню ты селишь только последнюю, а когда берешь новую — предыдущую выгоняешь прочь, в общие залы?

— Я никого не выгоняю, Роззи, что за страхи? — он нежно обнял меня, поцеловал в висок. — Мой дом — их дом. Твой дом. Всегда… Другое дело, что с годами… десятилетиями… столетиями… человеческие привычки уходят, человеческие потребности забываются. Все эти лестницы, двери, столы, кровати уже не кажутся ни нужными, ни удобными. Кажется приятнее спать в облаках, нежиться на ветру, искриться в каплях дождя… И выделенные некогда сильфе покои пустеют… А потом обзаводятся новой хозяйкой.