Невеста Чернобородого - [26]

— Они поймают нас за пару часов, Ани. Эти плантаторы… У них должна быть крепкая круговая порука: ведь их всего большая горсточка, а остальные — рабы… Нет, это безнадежно!

— Я же не собираюсь бежать! Я хочу сойти на берег а обратиться за помощью к властям. Рассказать им, кто мы такие… Об отце…

— Но они нас попросту вздернут — неужели ты этого не понимаешь? Или отправят обратно в Эдинбург, чтобы нас повесили там. Ты этого хочешь?

Анна молча кивнула.

— Ах, проклятый негодяй! Значит, он сказал тебе что-нибудь гнусное, да? Я убью его — и пусть меня потом вешают, сколько угодно! По крайней мере, приятно будет сознавать, что умираешь не зря! — Лори схватился за голову. — У меня череп раскалывается от боли…

— А что будет со мной, если ты убьешь его? Ты дашь себя повесить и позволишь им продать меня с торгов, как… как… — Анна хотела сказать: «как лошадь», но ее пересохшее горло не в силах было произнести это слово. Наступило долгое молчание. Лори с болезненной гримасой раскачивался из стороны в сторону, обхватив голову руками.

— Я не знаю… — наконец, проговорил он.

— Этот остров Антигуа… — задумчиво сказала Анна. — Туда заходят корабли. Если нам как-нибудь удастся сойти на берег, мы, может быть, сумеем пробраться на борт одного из них. Спрячемся… Потом, когда корабль выйдет в открытое море, они, возможно, даже обрадуются тому, что у них на борту оказался судовой врач…

— А ты, Ани? Тебе они тоже обрадуются? Девушка в море, среди грубых матросов…

— Матросы всего лишь люди, Лори. Позволь мне сказать тебе кое-что. Когда я пришла к нему — к Боннету — знаешь, что он сделал? Он грозился сжечь ухо у Овидия, если… если я не буду послушной. Как ты думаешь, что будет, если мы оба окажемся у него в руках? Вот что я скажу тебе, Лори: я скорее предпочту очутиться посреди океана на любом корабле, среди самых отъявленных подонков, каких только можно себе вообразить, — чем стать тем, кого он собирается из меня сделать!

— Боже мой… — в ужасе прошептал Лори.

— Одно только меня тревожит: что будет с бедняжкой Мэдж? Что с нею станет? Что нам делать с ней?

— Мэдж? — эхом отозвался Лори, настолько захваченный водоворотом мыслей, что не сразу сообразил, о ком идет речь. — Ах, Мэдж!.. — он заколебался. — Что ж; она, бедняжка… Во всяком случае, у нее дорога ясна, Ани. Путь ее предрешен. Я не решался сказать тебе об этом раньше, но теперь это уже не имеет значения…

— Что это значит, Лори?

— Мэдж умирает, Ани…

— Но… из-за морской болезни? Разве от этого умирают?

Когда-то, целую вечность тому назад — в начале истекающего часа — известие о том, что Мэдж умирает, было бы воспринято Анной, как сообщение о конце света. А теперь это был всего лишь унылый шепот, едва различимый за грохотом свалившихся на них несчастий.

— Я думаю… — проговорила Анна после долгой паузы, — … мне следует пойти к ней?

— Да, — сказал Лори. — Мне кажется, тебе следует пойти к ней…

Майор Боннет, удовлетворенно мурлыча себе под нос и наслаждаясь теплом от печки, отхлебнул глоток коньяку и передал бутылку капитану Баджеру:

— Я послал за вами, Баджер, потому что хочу, чтобы вы сделали для меня одну мелочь.

— Да, майор, сэр? — Дэн Баджер отмерил себе щедрую дозу коньяку. — Все, что вам будет угодно, майор! Вам следует только намекнуть — вы ведь знаете меня, сэр!

— Спасибо. Во-первых, скоро ли, по-вашему, мы прибудем на Антигуа?

— М-м… Шторм прошел стороной, но погода мне все же не нравится… Буря может снова навалиться на нас. Но если нам повезет, и если наши временные мачты выдержат, то, может быть — дней через шесть, сэр…

— Хм-м… Шесть дней, говорите? Видите ли, Баджер, дело в том, что девчонке все известно.

Баджер хитро осклабился:

— И я не удивлюсь, если ей не особенно понравилась ваша идея — а, сэр?

— Откровенно говоря, Баджер, мне бы хотелось избежать скандалов. Во всяком случае, на данном этапе, когда игра почти сыграна. Я не хочу, чтобы она покончила с собой, и наоборот — не хочу, чтобы она или ее братец пытались покончить со мной. Есть ли у вас здесь какое-нибудь подходящее местечко, куда можно было бы поместить их обоих?

Баджер осторожно поставил на стол пустой стакан:

— Не могу сказать, чтобы мне это нравилось, сэр. Вы знаете, какая у нас команда. Им в голову лезет всякая чушь о парне после того, как он так ловко отхватил ногу у мистера Мэрки. Не то, чтобы у них был какой-нибудь резон питать любовь к мистеру Мэрки, — нет: но вы знаете, как бывает среди моряков, майор. Для них подчас попросту не существует никаких резонов.

— Плевать мне на команду, Баджер! Меня нисколько не интересует, что они думают! И что думаете вы тоже, кстати!

Баджер воспринял слова майора с дружелюбной улыбкой и с надеждой протянул к нему свой пустой стакан.

— Мне только требуется от вас, Баджер, чтобы вы поместили их обоих куда-нибудь в надежное место, где они не могли бы причинить вреда ни мне, ни себе. Это-то уже вполне резонно, кажется?

— Что ж, майор, это резонно. Я попытаюсь… благодарю вас, майор, ваше здоровье, сэр! — я попытаюсь поговорить с доктором Блайтом и втолковать ему, что если он будет вести себя тихо и мирно до тех пор, пока мы доплетемся до Антигуа, то я посмотрю, нельзя ли будет помочь ему и его сестре улизнуть с борта на берег. Таким образом, братец будет вести себя достаточно спокойно в течение ближайших дней, считая меня на своей стороне и думая, будто у него имеется кое-что припрятанное в рукаве. И это вполне резонно — не так ли, сэр? К тому же я слышал, что мистера Мэрки еще немного беспокоит нога, и ему не помешает находиться пару лишних дней под присмотром врача. А накануне прибытия в Антигуа я заманю их обоих в канатный ящик и запру там до тех пор, пока вы не сделаете необходимых приготовлений для доставки их на берег по вашему усмотрению. Там им, конечно, будет не очень удобно, но зато уютно, и — заметьте! — мы будем гарантированы от любых неожиданностей.