Невеста „1-го Апреля“ - [90]

Письмо, написанное у Дарана графине Вронской, — образцовое произведение почтительной вежливости и почти дружеское, где встречались как бы непредумышленно вещи на самом деле вполне взвешенные, — доставило бы Сюзи наслаждение триумфа, а Мишель не думал, чтобы Сюзи этого заслуживала. Он решил оставить молодую девушку в полной неизвестности, не говорить ни о письме, ни о графине Вронской, ни о Даране; он остался тверд в своем решении, но по понятной человеческой непоследовательности досадовал на свою невесту, что она держалась в этот вечер так же естественно с ним, как и он с нею.

Действительно, во вчерашнем гневе… был только гнев. Мишель готов был заплакать от досады… и он удваивал любезность и непроницаемость.

Сюзи было более невмоготу, у нее являлось желание закричать:

— Видели ли вы эту женщину? я хочу это знать, скажите мне это, скажите скорее! Какова бы ни была правда, я ее предпочитаю этому мучительному неведению!

И она продолжала на него смотреть, между тем как он разговаривал, играя машинально конвертом письма Поля Рео. Но напрасно. Он говорил о Понмори, о Столичном Учетном банке, о бирже… Наверно он видел Фаустину. У него был счастливый вид, по крайней мере так полагала Сюзи. Что произошло между ними? Во всяком случае, что ему было до того, что он причинил ей столько беспокойства! Ах! злой человек!

Когда раздражение Сюзанны дошло до глухого бешенства, сдерживаемого, но готового ежеминутно разразиться, в ее уме мелькнула идея, нелепая идея, разыграть комедию, и легкая улыбка полуоткрыла ее сжатые губы.

Быстрым движением она схватила конверт, который Мишель держал довольно слабо, и вырвала его у него из рук. Удивленный, он взглянул на молодую девушку; тогда она опустила глаза немного смущенная и сказала очень быстро:

— Прошу извинения, это беспрерывное движение вашей руки меня раздражало.

Но Мишель все еще смотрел на нее, мало убежденный, стараясь также рассмотреть конверт, скрываемый ею.

— Вы получили это письмо сегодня вечером? — не мог он удержаться, чтобы не спросить.

— Конечно, разве вы этого не заметили?

— Нет.

— От кого? — спросила рассеянно Колетта.

— От этой портнихи из Мерана, которая, знаешь, шила мое голубое платье.

Куда девалась прежняя неподкупная искренность? Письмо от швеи, действительно, пришло в одно время с письмом Поля.

— А! — сказала Колетта.

Сюзи торопливо разорвала конверт, взятый ею, спрятала клочки бумаги в карман и склонилась над книгой.

Мишель продолжал спорь с г-м Фовелем, но цель мисс Северн была, должно быть, достигнута: все еще продолжая говорить об акциях, о биржевых вестях, об Учетном Банке, Мишель смотрел на нее от времени до времени, украдкой, за вечер довольно много раз.

Мишель, пораженный быстротой, с какой был схвачен и разорван конверт, несомненно смутно встревожился; может быть даже, он вспоминал, что ему говорила накануне Сюзи? Тем лучше! Он будет думать об этом конверте, будет страдать, оскорбленный в своем великолепном мужском тщеславии и воображая невесть что. И уже Сюзи в мягкосердечии своем намеревалась, при случае, растравить маленькую, нанесенную ею, как она надеялась, рану.

— Я бы хотела быть уверенной, что он плохо спит! — говорила она себе несколько раз в течение ночи, сама очень плохо проводя ночь.

Затем, подумавши, она говорила: „я убеждена, если он не спит, он думает об этой женщине“.

На следующий день, когда она снова увидела Мишеля, завтракавшего в Кастельфлоре, она почувствовала себя жестокой. ее план был готов.

Она пойдет одна в павильон Круа-Пьер. Она воспользуется свиданием с Полем для того, чтобы разыграть тайну и встревожить Мишеля.

Нужно было только, чтобы письмо, полученное от Поля, не попалось на глаза Мишелю: содержание письма могло лишь успокоить его. Мисс Северн прибегла к следующему приему. Вначале она терпеливо ждала вопроса Мишеля, часто ее опрашивавшего, какие были ее планы на после-полудня, затем, так как вопрос не являлся, она немедля перешла в наступление.

— К которому часу ты заказала карету, Колетта?

— К двум часам; это тебя устраивает?

— Прекрасно.

Этот раз г-н Фовель спросил ее, впрочем довольно рассеянно:

— Куда вы едете, Сюзи?

— К Маргарите Сенваль.

— Совершенно одна?

— Да; Колетта не выходит.

Мишель или не слыхал намека или не придал ему значения. Наступило молчание.

— Мишель, — спросила Сюзанна, — когда возвращаешься от Мишо, не слишком ли удлинит путь, если идти мимо Круа-Пьер?

Молодой человек казался удивленным.

— Нет, почему?

— Какое нужно взять направление? аллею направо от дверей Мишо?

— Да… но…

— Зачем ты это спрашиваешь? — сказала, улыбаясь, Колетта.

— Так, чтобы знать.

Разговор отклонился в сторону. Роберт и Мишель должны были отправиться с одним из утренних поездов; они рассчитывали остаться в Париже два или три дня, и Колетта, которую занимал лишь момент возвращения всех в Кастельфлор, завалила своего мужа поручениями швейцару и всей прислуге, оставшейся на лето в ее особняке на улице Тильзит.

— Колетта, — сказала еще вдруг Сюзи, как бы упорно преследуемая одной и той же мыслью, — мне хочется отправиться к Мишо после моего визита к Маргарите.

— Ты не очень устанешь?