Невеста „1-го Апреля“ - [106]
— Ах! милый господин Даран.
Она сложила руки, лицо ее сияло.
— Вы видите, барышня, — заключил, улыбаясь, изобретатель эликсира Мюскогюльж, — было бы несколько поспешно убивать графиню Вронскую.
Но уже потухал прекрасный блеск, только что освещавший голубые глаза Сюзанны.
— А история Клода! — сказала она. — Вы должны ее знать, так как Мишель не имеет от вас тайн.
Даран согласился.
— Из-за этого я и уехала. О! Подумать только, что эта нелепая выходка была причиной нашей помолвки, подумать, что из-за шутки, глупости, Мишель счел себя вынужденным на мне жениться. Подумать, в особенности, что это я ему навязалась, что я написала ему о своем согласии быть его женой, тогда как он совсем не хотел на мне жениться. Думать, что он… что он меня не любил, что, может быть, я ему не нравилась. Кто знает? О! это ужасно, невыносимо… Третьего дня, знаете, когда я все узнала, я хотела умереть.
— Большое счастье, что ваше безрассудное желание не было услышано какой-нибудь злой колдуньей, барышня, — заметил Даран, который упивался открывавшейся истиной и повторял себе внутренне, что ничто так не полезно для раскрытия правды, как расспросы. — Немного странные обстоятельства, сопровождавшие — скажем даже вызвавшие — помолвку Мишеля, мне действительно известны. Он вам их расскажет подробно. Я солгу, если скажу, что ваш жених был очарован первоапрельской выходкой Клода. Нет, прежде всего, и по справедливости, поведение этого неблагоразумного молодого человека его вывело из себя. Он даже безусловно решил дать вам знать, насколько возможно учтивее и через посредство г-жи Бетюн, что он и не думает о женитьбе.
— Но тогда?
— …С этим по крайней мере намерением он отправился в Прекруа; что произошло тогда между вами и им, милая барышня? Я этого не знаю. Но в то время, когда Мишель вас еще не любил, он был очень утомлен своей бродячей жизнью, очень утомлен одиночеством. Допуская даже, что обстоятельства могли подтолкнуть немного застенчивую волю, верьте, что Мишель совершенно по собственному желанию подтвердил предложение этого маленького бездельника Клода… И к тому же, барышня, какое вам дело до прошлого, раз Мишель, испытывавший в тот момент к маленькой кузине, которую раз или два видел мельком, только чувство дружеской симпатии, любит теперь искренно, пылко, от всего сердца, невесту, которую он знает, которой он восхищается, которой готов отдать свою жизнь?
— Он вам это сказал? — воскликнула Сюзанна, как третьего дня Тремор.
— Да, барышня, — подтвердил Даран, — он мне это сказал… Он мне это сказал третьего дня в башне Сен-Сильвер, предаваясь так же, как и вы, самым неправдоподобным и самым несправедливым предположениям… Он мне это говорил, наслаждаясь муками своего сердца, горя желанием бежать к вам и насильно лишая себя этой радости, он это излил в потоке безумных слов… и если бы он мне этого не сказал, я узнал бы это, глядя на его лицо, когда Колетта объявила ему о вашем от езде. Он вас обожает, и одно только меня удивляет, что вы не догадались об этом.
Сюзанна сильно покраснела; счастливый блеск появился у нее в глазах, не освещая однако еще всего ее лица.
— О! — пробормотала она, — бывают дни, когда как будто догадываешься, а затем другие…
И даже в этот час она не смела совсем поверить.
— Если он меня любит, — продолжала она, пробуй принять строгий вид, — как мог он прожить два дня, не зная ничего обо мне. Зачем не пришел он, несмотря ни на что, почему, не имея от меня письма, не написал он по крайней мере мне, почему, почему?
— Почему, милая барышня? — сказал Даран более серьезно. — Может быть не мне следовало бы вам это сказать, однако нужно, чтобы вы это знали; потому, что Столичный Учетный банк обанкротился, потому, что Мишель окажется скоро разоренным, разоренным настолько, что он принужден просить в провинции какое-нибудь ничтожное место архивариуса или библиотекаря и что в этих условиях он хочет вернуть вам ваше слово!.. вот почему!
VIII
Было около пяти часов. Три раза с самого утра, несмотря на концы, которые приходилось ему делать, и на свидания, назначенные им, Мишелю удавалось вернуться к себе, все еще в надежде найти письмо от Сюзанны или депешу от Колетты. Сегодня, чувствуя отвращение ко лжи, он объявил своему зятю о пребывании мисс Северн у м-ль Жемье. Тотчас же Роберт выразил намерение отправиться в пансион на улицу Сен-Пер в ближайшую свободную минуту; но он был слишком занят, а так как Мишель при передаче события воздержался упоминать о том значении, которое он ему придавал сам, и в особенности старался скрыть свои горестные подозрения от г-на Фовеля, этот последний не долго задумывался над рассказом Мишеля.
После того, как, мучимый безумными опасениями, Мишель открылся Дарану, он испытывал нечто в роде стыда от этой откровенности; он позавтракал вдвоем со своим другом и видел его раза три, не возвращаясь к интимному разговору, бывшему накануне. Верный друг уважал эту сдержанность. Он не тешил себя никакими иллюзиями насчет действительности тех усилий, которые он мог бы употребить, чтобы поколебать решение Мишеля, при том у него уже явилось собственное решение, признаваемое им самым разумным. Хотя Тремор умалчивал о своей тоске, не говорил о Сюзанне ни об ожидаемых им депеше или письме, Альберт прекрасно знал, что, несмотря на тревоги данного момента, на разные хлопоты, на свидания с г-ном Алленж, г-м Фовелем и другими лицами, несмотря на массу цифр, заполнявших его мозг, и всевозможных сплетен и сведений, выслушиваемых там и сям, на раздраженное волнение всех этих лиц, с которыми он имел дело, — Даран знал, что посреди самых серьезных размышлений или самых бесплодных прений, Мишель чувствовал в глубине своего сердца острую свежую рану и в его лихорадочном мозгу каждую минуту проносились, вместе с самыми противоречивыми мыслями, предположениями, быстро нарождавшимися и так же быстро потухавшими надеждами, искушавшие его, слова: „35, улица Сен-Пер“.
Эпохе испанского правления в Калифорнии приходит конец — американцы вытесняют гордых идальго с их законных территорий. Испанцы отвечают завоевателям дерзкими налетами и головокружительными вылазками… Жизнь благородного разбойника Рамона де ла Герра наполнена опасными приключениями, лихими погонями, отчаянными грабежами. Казалось бы, в ней нет места для любви и нежности. Но однажды Рамон встречает гордую юную Кэрли Мак-Коннелл — и его ожесточившееся сердце словно обжигает пламя…
Юная итальянка Катриона Сильвано всю жизнь мечтала о том, как будет выступать перед самой изысканной европейской публикой. И она не променяла бы свою мечту ни на что, если бы в ее жизнь не ворвался словно вихрь Питер Карлэйл, обаятельный англичанин, аристократ до мозга костей. Талантливая певица встает перед выбором: что предпочесть – страсть или исполнение мечты…
Спасая от виселицы бандита Джейка Бэннера, Кэтрин Логан всего лишь хотела подарить ему еще один шанс, а подарила… свое сердце.
Сэр Николаc Боваллет — потомок знатного рода и знаменитый пират. Однажды, в жестоком бою, он захватывает испанский галеон, и среди пассажиров корабля оказывается прекрасная сеньора. Бовалле и Доминика испытывают друг к другу одновременно вражду и непреодолимую страсть. Но любовь побеждает...
Она — Констанция Морлакс, самая богатая наследница Англии. Блестящая красавица с лучистыми глазами, она оказывается втянутой в жестокую «игру» короля Генриха I за власть. Ей приходится вернуться в Уэльс, где она становится жертвой преступника, сбежавшего из заключения, вломившегося в ее спальню и покорившего ее своими любовными прикосновениями.Он — загорелый белокурый Адонис, чье опасное прошлое заставляет его скитаться по стране. Он избегает сетей врага — только чтобы найти женщину, чьи поцелуи жгут его душу.
Быть музой поэта или писателя… Что это — удачная возможность увековечить свое имя, счастье любить талантливого человека и быть всегда рядом с ним, или… тяжелая доля женщины, вынужденной видеть, из какого сора растут цветы великих произведений?.. О судьбах Екатерины Сушковой — музы Лермонтова, Полины Виардо — возлюбленной Тургенева, и Любови Андреевой-Дельмас, что была Прекрасной Дамой для Блока, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…