Невероятные случаи зарубежной криминалистики. Часть 1 - [44]

ИСТОРИЯ ЧЕЛОВЕКА С ВИЛКОЙ

– Вы должны беречь свое здоровье, госпожа Лаш, – сказал врач и снисходительно посмотрел на пациентку. – Не забывай те, пожалуйста, что вам не двадцать, а шестьдесят пять. Вам не следует волноваться, пользуйтесь всеми земными радостями, но никаких оргий в ресторанах. Лучше всего, если бы вы смогли хотя бы на некоторое время переехать в деревню. Но не очень высоко в Альпы. Пожалуйста, ваш рецепт. Ежедневно две таблетки перед сном и дважды в неделю после завтрака вот это мочегонное средство. Это обезводит ваш организм, и давление упадет…

Вдова Эмма Лаш живет в Вене на улице Тухлаубен, 3 – в самом центре города, всего в двух шагах от площади Петерс-платц. Тухлаубен – оживленная улица, на ней всегда много спешащих пешеходов и туристов, осматривающих исторические памятники Вены. Эмма Лаш выглядит моложе шестидесяти пяти лет, она живет на пенсию за мужа. У нее много свободного времени, и она часто гуляет и сидит на скамейках у собора Святого Петра. С радостью пошла бы работать, вот только давление подскочило, и она вынуждена была обратиться к доктору.

Во вторник 6 августа 1963 года уже с утра было жарко. По городу бродили иностранцы и все фотографировали. Эмма Лаш зашла в аптеку на улице Ам Грабен, чтобы купить таблетки. Во второй половине дня, в 16.50, в самую жару возвращалась домой. Она остановилась перед входной дверью, открыла сумочку и стала искать ключ от лифта. Вдруг чья-то ладонь зажала ей рот. Кто-то держал ее сзади, сдавив руками, словно клещами. Эмма Лаш попыталась вывернуться и увидела незнакомца. Это был парень с большими запавшими глазами, высоким лбом и поредевшими курчавыми каштановыми волосами.

– Он толкнул меня и оттеснил в угол. Сначала я подумала, что это студент, который хочет мне что-то продать. Затем посмотрела ему в лицо: у него было циничное выражение, он кривился, словно его сводили судороги. Он потребовал деньги и тут же достал вилку, которую приставил мне к шее. Я чувствовала острые зубья. Мне показалось, что он ищет подходящее место для удара. Он был весь мокрый от пота, и от него неприятно пахло. Но больше всего меня вывело из себя то, что он напал на меня в застекленном подъезде нашего дома среди бела дня. Нас было видно с улицы, вокруг ходили люди. Он разозлил меня. Я размахнулась, выбила у него из руки вилку и сказала, чтобы он убирался. Он меня толкнул, я упала на колени и разбила их. У меня текла кровь. Он убежал. Я встала и побежала за ним. Заметила, как он скрылся в доме напротив.

– Это он хорошо придумал, – сказал полицейский, который первым оказался на месте происшествия. – Дело в том, что в доме напротив, Тухлаубен, 5, два входа и, естественно, два выхода. Он рассчитывал скрыться, выйдя через соседний вход в сторону подземной стоянки автомобилей. Однако эта пожилая дама оказалась сообразительной и разгадала его трюк.

– Я подумала именно так, как сказал полицейский. Я не побежала за ним, а осталась ждать внизу. Людей, которые собрались возле меня, я попросила скорее позвать полицейского, сказала, что не могу уйти отсюда, чтобы этот парень от меня не сбежал. Никто ничего не понимал, и я попросила, чтобы кто-нибудь сбегал на перекресток, где есть полицейский пост. Но они не двигались с места, только глазели. Наконец одна дама выполнила мою просьбу.

Пришел полицейский, и Эмма Лаш быстро объяснила ему, в чем дело. Он зашел в дом, взбежал по ступенькам и через минуту снова появился внизу с мокрым от пота молодым человеком.

– Это он? – спросил полицейский.

– Могла ли я знать точно, он это или нет? Ведь я лишь какое-то мгновение видела его лицо. Даже не запомнила его. Помню только, что лицо его от волнения сильно дергалось. Теперь он, потупившись, стоял возле полицейского и был похож на барашка. Он выглядел как пай-мальчик. И еще одно обстоятельство сбило меня с толку. Парень, приставивший мне к горлу вилку, был в свитере, а этот – в рубашке.

– Ну так что, госпожа, это он? – повторил свой вопрос полицейский.

– Что мне было делать? Если бы я рассказала о свитере и засомневалась, он ли это, то полицейский отпустил бы его и все было бы кончено. Но я не хотела также обвинить невиновного. Пусть он что-нибудь скажет, господин полицейский, – нашла выход из положения старушка.

– Что я должен сказать? – спросил подозреваемый.

– Ну, например, гони деньги! – решительно сказала Эмма Лаш.

– Он ни за что не хотел этого произносить, – оправдывалась она впоследствии. – Выкручивался, переминался с ноги на ногу, и мне стало ясно, что это он. Почему он не хотел сказать эту фразу, если это был не он? И я сказала полицейскому, что это он. Точно он. Пока мы ждали полицейскую машину, которая должна была нас отвезти в участок, я быстро зашла в дом номер пять. Примерно на шестом этаже что-то блеснуло. Это была вилка.

В полицейском управлении Эмма Лаш первым делом попросила стакан воды и приняла две таблетки.

– Дело в том, что у меня высокое давление и мне нельзя волноваться, господин комиссар. Я как раз иду от врача.

Она достала из сумочки расческу и зеркальце. Причесалась и осмотрела шею. Затем махнула рукой – через пару дней не останется никакого следа.