Невероятные случаи зарубежной криминалистики. Часть 1 - [22]

В свои тридцать два года адвокат Ли Бейли сделал столь головокружительную карьеру, которую, вероятно, можно сделать только в Соединенных Штатах. Беспринципный и хитрый, он прекрасно ориентировался в дебрях запутанных американских судебных предписаний и законов, умел выбирать беспроигрышные дела и делать им соответствующую рекламу. В результате через несколько лет он. поднялся на весьма высокую ступень социальной лестницы. Бейли заработал кучу денег, жил так, как позволяли ему его доходы, и общественность постоянно находилась в курсе его успехов.

Бейли родился в Уолтеме, уже в шестнадцать лет стал посещать лекции в Гарвардскрм университете, затем изучал юриспруденцию в Бостонском университете, служил летчиком в одной из частей американских военно-морских сил. Он был элегантен, со вкусом одевался, обладал немалым актерским талантом и прекрасно разыгрывал свой спектакль перед присяжными. К тому же Бейли умел делать себе рекламу. В 1961 году он с успехом прошел специальный курс в Лос-Анджелесе, где слушателям предлагались такие предметы, как гипноз и самоанализ, гипно-анестезия, искусство допроса, работа на «детекторе лжи», тактика убеждения, психиатрия и некоторые другие курсы из области медицины.

Бейли был женат, воспитывал сына. Вместе с семьей он жил на ранчо в тридцати милях от Бостона в доме из четырнадцати комнат. На вилле было установлено четырнадцать телефонов, а также радиотелефон, который позволял ему в любой момент соединиться с автомобилем, его личным самолетом или шикарной прогулочной яхтой.

Узнав от своего клиента Нассара о признании Де-Салво, Бейли стал докапываться, что здесь правда, а что – вымысел. Он хотел понять, что толкнуло пациента клиники в Бриджуотере признаться в зверских преступлениях, если полиция оказалась бессильной отыскать убийцу.

– Я не верю, что это сделал мой муж, – заявила адвокату госпожа Де-Салво. – У него для этого просто не нашлось бы времени. Из тюрьмы он вернулся 9 апреля 1962 года. Именно в этом году произошли первые убийства. Но ведь он каждую минуту проводил со мной! Он ходил на работу, а поскольку первое время у него не было водительских прав, то на работу и с работы приходилось возить его мне. Я постоянно была рядом с ним. Затем ему выдали разрешение на вождение машины с семи утра до семи вечера. Он никогда не возвращался домой позднее четырех – половины пятого вечера. Когда же ему было посещать всех этих женщин? Я бы знала обо всем. О нескольких мелких кражах и абсурдных визитах в роли представителя дома моделей он мне рассказал. Пришел однажды домой, я посмотрела ему в глаза и все в них прочитала. У него была аномальная потребность в сексуальной жизни, но убить он был не способен. Я не верю, что он мог мучать, издеваться или надругаться над женщиной.

В бриджуотерской лечебнице было известно и о других попытках Де-Салво убедить ее пациентов в том, что Зеленый человек и Бостонский Душегуб – это он сам. Никто не обращал на это внимания: в психиатрических лечебницах полно Наполеонов, Линкольнов и Джефферсонов. Но первому адвокату Де-Салво Джону Азгерсону все же запомнилась одна из бесед со своим клиентом, состоявшаяся накануне перевода Де-Салво из тюрьмы в Кеймбридже в Бриджу отер.

– Что бы вы сказали, если бы кто-нибудь сообщил вам о преступлении века? – спросил Де-Салво своего адвоката.

– Что вы имеете в виду, Алберт? О чем речь?

– О том, что бывает раз на миллион. О случае, подобном делу лондонского Джека Потрошителя.

– А вы не преувеличиваете?

– Нет. Зеленый человек – это я. Обо мне писали в газетах как о человеке-змее, неком фантоме, приведении. Но Бостонский Душегуб – это тоже я.

– Вы хотите сказать, что все эти убийства на сексуальной почве совершены вами? Или только некоторые?

– Всё Я готов признаться в этом и засвидетельствовать сказанное при условии, что меня не отправят на электрический стул. Я сделаю это только ради жены и детей. Когда я продам историю своих преступлений, то получу от редакции много денег. Целую кучу денег. Моей семье будет на что жить.

Адвокату Азгерсону было над чем задуматься. Он понимал, что не в праве публично заявлять о признании своего клиента, которое тот сделал в. трудный для себя момент. Азгерсон медлил, долго не мог решиться. А тем временем за дело взялся его более решительный и опытный коллега Ли Бейли. Он получил разрешение встретиться с Зеленым человеком в четверт 4 марта. Их разговор был записан на магнитофон.

Алберт Де-Салво сознался в убийстве женщин и ответил на все контрольные вопросы, специально подготовленные адвокатом. Ли Бейли был искушен в подобных делах и поэтому, решив заняться делом Де-Салво, посетил лейтенанта Донована из уголовной полиции, не называя имен, намекнул ему, о чем идет речь, и попросил его приготовить несколько вопросов для проверки показаний. Де-Салво ответил на все эти вопросы, поставленные таким образом, что правильный ответ могли знать только причастные к расследованию полицейские или сам убийца.

'Казалось, с этим делом все ясно. Убийца сознался. Но почему? С какой целью? Хотя кое-кто его и подозревал, но ни единой улики против него не было. Может быть, преступника мучили угрызения совести? Или в результате какого-либо очередного потрясения у него появилась потребность снять груз со своей души? А может, действительно думал подобным образом обеспечить будущее своей семьи? Ни один из подобных аргументов не мог быть серьезно воспринят судом. Здесь были важны только прямые улики, например, знание Де-Салво деталей интерьера квартир, где были убиты женщины, а также показания свидетелей, которые бы могли опознать в Зеленом человеке убийцу.