Невероятные расследования Шерлока Холмса - [11]

— Жертв будет еще больше, — тихо сказал Холмс. — Но, думаю, не сейчас. — Он снова зажег трубку и закрыл глаза, вдыхая дым.

Мой друг собирался с мыслями, готовился посвятить нас в свою версию. К его коже так и не вернулся нормальный цвет, да и столь мрачное выражение лица было для меня внове. Похоже, дело не закончено, блестящий ум Шерлока еще пребывает в поисках истины.

И это никоим образом не успокаивало меня.

— К счастью для Лондона, а возможно, и для всего человечества, я стал свидетелем одного из первых убийств. Тот день я посвятил самым обычным биологическим экспериментам на мертвых грызунах, а вечером отправился на прогулку. И услышал треск в кустах — похоже, шумело существо крупнее собаки. А потом раздалось нечто похожее на крик. Мне захотелось узнать, в чем дело.

Я отвел в сторону большую ветку, и это позволило мне наблюдать за операцией, которую проводили над неким пожилым джентльменом. Поистине омерзительная сцена! Несчастный успел отдать богу душу, а злодей, вспоровший ему живот, деловито извлекал почки и печень прямо на моих глазах. И этим преступником была Ирэн Адлер.

— Нет! — воскликнул я. — Холмс, что вы говорите?

— Доктор, если вы позволите мне продолжить, то я постараюсь внести ясность, насколько это возможно. Сожалею, но многие фрагменты этой головоломки для меня самого по-прежнему скрыты туманом. Уверен, джентльмены, он развеется. Я тщательно изложу детали, тогда правда сама примет законченную форму.

Итак, Адлер потрошила старика в саду богатого лондонского дома. Согласен, в это очень нелегко поверить. Я привык мыслить логически; я полагаю, что истину определяет доказательство, а не только вера. Посему я полностью отринул то, о чем говорили мне глаза, ибо знал: этого не может быть, Адлер не способна на убийство. К тому же она несколько лет назад уехала из страны. Из моего неверия в увиденное воспоследовал закономерный вывод: я не видел истинной картины. Совсем наоборот, разыгравшаяся передо мной сцена — это сплошной обман! Еще одна странность заключалась в том — как же сей факт понятен мне сейчас! — что во время прогулки все мои мысли занимала именно эта женщина.

— Да, Холмс, столь откровенное признание из ваших уст означает лишь одно: подобная деталь чрезвычайно важна для раскрытия преступления.

— Пожалуй, — отрывисто произнес Шерлок. — И тогда я допустил: случилось некое событие, не относящееся к нашему миру. И благодаря этому допущению я смог все увидеть в реальном свете. Я разглядел истинный облик убийцы, проник под его личину, и передо мной предстала картина катастрофы. Я увидел… — Он не договорил, устремив взгляд через окно в призрачную ночь.

Мы с Джонсом молчали, понимая, какие страдания испытывает Холмс.

— Это ужасно, — наконец сказал он. — Ужасно…

— На самом деле там был, — попытался я закончить рассказ Шерлока, — двойник, имитатор, который изображал Холмса…

— Ошибаетесь, Ватсон. Меня узнали только вы. Существо проникло в ваши мысли и приняло самый четкий из найденных там образов, то есть мой. То же происходило и в других случаях, мистер Джонс. Свидетели, вне всякого сомнения, видели, как их братья, жены и сыновья, нарушая все мыслимые законы, потрошат абсолютно неизвестных им людей.

— Но что же убийца? — спросил инспектор. — Кто он? Куда подевался? Ватсон утверждает, что застрелил преступника. Мне нужен труп!

— А у вас что, трупов мало? — тихо спросил детектив, и от меня не укрылось, какой взгляд он метнул в Джонса.

Ни разу за все время нашей дружбы Шерлок не смотрел так на меня, зато на других — бывало. Его с трудом сдерживаемый гнев был поистине испепеляющим.

Джонс хотел что-то сказать, но замялся и отступил к двери.

— Вы не придете завтра в Скотланд-Ярд? Мне необходима ваша помощь. И…

— Я приду, — сказал Холмс. — Полагаю, сейчас у вас немало работы. Говорите, пять убийств? Наверняка найдете еще столько же трупов. К тому же скоро может подняться паника, готовьтесь успокаивать население.

Инспектор отправился восвояси. Я повернулся к Холмсу, и то, что увидел, потрясло меня до глубины души, несмотря на все события последних суток.

Мой друг плакал.

— Нам никогда не узнать всего, — сказал Шерлок, — но, боюсь, это всё прекрасно знает нас.

Мы сидели по разные стороны от камина. С тех пор как ушел Джонс, мой друг выкуривал уже четвертую трубку. Влажные дорожки все еще предательски мерцали на его щеках; мои глаза тоже были полны слез сочувствия.

— Чего оно хотело? — спросил я. — Какой у него мотив?

— Мотив? У сущности абсолютно необыкновенной, столь чуждой нашему мышлению и восприятию? Возможно, ей не требовался мотив. Но я могу предположить, что она хотела нас изучить. Она резала, потрошила и рассматривала жертвы с той же легкостью, с какой я несколько дней назад травил и вскрывал мышей. А та аккуратность, с которой внутренности извлечены из тел? Она только подтверждает мое допущение.

— Но зачем ему знать, как мы устроены и что у нас внутри?

Холмс смотрел на огонь в камине, и пламя отражалось в его зрачках. Я был рад даже этому; я помнил абсолютную пустоту в глазах двойника, склонившегося над окровавленным телом.