Невероятная зоология - [4]

Всюду, где Аристотель пишет о том, что наблюдал сам, он удивительно точен. Но иногда, противореча самому себе, он ставит теорию перед наблюдением — и мы узнаём о вещах, по меньшей мере странных. Например о том, что змея враждует с лаской и свиньёй. С лаской — потому что они едят одинаковую пищу; со свиньёй — потому что она ест потомство змеи. Лиса и змея — друзья, ибо они роют подземные норы. Сокол враждует с лисой, а ворон и лиса — приятели, ибо ворон — враг сокола. Когда сокол преследует лису, ворон прилетает и помогает ей.

Дальше — больше. Блохи, по Аристотелю, возникают из разлагающейся материи, клопы — из влаги живых существ, вши — из плоти животных. "Когда возникают вши, на коже можно видеть маленький волдырь. Если его проколоть, вши выпрыгивают наружу". При многих болезнях, по мнению Аристотеля, вши возникают из человеческого тела в больших количествах. И тут же он добавляет, что вши бывают не только у людей, но и у животных (что совершенно правильно). Но вот на осла, будто бы, не нападают ни вши, ни блохи. Это утверждение Аристотеля особенно понравилось средневековым церковникам — ведь именно на осле Христос въехал в Иерусалим, и отсутствие паразитов на нём — знак Божьей милости. Приглядываться к живому ослу было незачем, ведь Аристотель всегда прав. Лишь в XVII веке был опубликован рисунок вши, найденной на осле.

Но обычно Аристотель осторожен. Пересказывая вещи, в которые трудно поверить, он пишет: "Говорят, что…" или ссылается на источник. Например, он пишет, что в Индии, по словам Ктесия, нет свиней ни диких, ни домашних, но водятся огромные животные, лишённые крови. И тут же добавляет, что Ктесий — писатель не очень добросовестный. Или: "Говорят, что в Ливии (так называли тогда Африку) длина змей ужасна". Выползая из моря, они проглатывают быков и, догоняя галеры, переворачивают их и пожирают команду. "Всегда что-нибудь новое из Ливии". Позднее, в Риме, эта фраза превратилась в поговорку. Когда речь шла о каких-нибудь слухах, спрашивали — "Что новенького из Африки?"

А в Аравии, "согласно рассказам", водятся конепетухи — гипполектрии. И тут же Аристотель пишет о гиппелафе, конеолене, имеющем гриву, бороду и рога — довольно точная характеристика антилопы-гну.

Участь трудов Аристотеля была, казалось бы, счастливой. И в древности, и в средние века его авторитет был непререкаем. Его книги перевели на латынь и на арабский язык, их переписывали монахи во множестве монастырей — почему и дошла до нас большая часть его наследия. Изучение книг Аристотеля было одним из главных предметов в средневековых университетах. О нём слагали легенды, говорили, что в Сицилии, в Палермо в одном из соборов можно видеть его гроб, подвешенный в воздухе, и народ приходит к нему молиться о дожде и избавлении от всяческих зол.

Но судьба сыграла с ним злую шутку. Средневековые учёные-схоласты, поражённые глубиной познаний Аристотеля, стали считать, что всё написанное им есть истина в последней инстанции. Они не пытались анализировать его труды, отделяя истину от ошибок и заблуждений. Поправлять Аристотеля стало почти что богохульством, сомневаться в написанном им — ересью. А наблюдение природы, главное звено в методе исследований Аристотеля, стало считаться занятием, недостойным истинного учёного. Ведь вся мудрость мира, по мнению схоластов, уже познана и хранится в немногих книгах. Создавать же новые тексты кощунственно. Так труды пытливого естествоиспытателя стали тормозом на пути развития науки.

Влиятельнейший христианский философ и проповедник Святой Августин (V век) писал: "существует иной, гораздо более опасный вид искушения. Имя ему — порок любопытства. Именно он подвигает нас на попытки разгадать недоступные нашему пониманию, ненужные нам тайны природы, познания которых человеку желать не должно". И даже в XVII веке известнейший голландский богослов Корнелис Янсен клеймил "любопытство, прикрывающееся именем науки" и считал, что "мир тем более испорчен этой страстью, чем более она прикрывается личиной добродетели, то есть знания".

Ещё один учёный древности стал в средние века непререкаемым авторитетом во всём, что касалось природы. Это был римлянин Плиний. Полное его имя было Гай Плиний Секунд, также его называли Плинием Старшим в отличие от его племянника, Плиния Младшего, книга писем которого стала одним из замечательных памятников римской культуры.

Плиния нельзя назвать учёным естествоиспытателем подобно Аристотелю. Он был воином, прошедшим многие сражения, администратором, занимавшим высокие посты. Но он был бесконечно любознателен. Всюду, куда его ни забрасывала судьба, он вёл подробные записи о том, что он видел, узнавал или прочитывал — а читателем и слушателем он был отменным. Он делал выписки из множества книг, и сам написал немало. Из-под его пера (точнее, стилоса) вышли книги о римской истории, работа по грамматике, обзор войн Рима с германцами, и даже книга "О метании дротиков с коня", которую он написал, будучи командиром кавалерийского отряда. Ни одна из этих его книг не дошла до нас, зато сохранился главный труд Плиния — энциклопедическое сочинение, названное им "Естественная история". Со времен Плиния это выражение прочно вошло в науку — недаром крупнейшие музеи мира, посвящённые всему кругу наук о природе, называются музеями естественной истории.