Неверная - [67]
В темноте на дорожке стояли мама с Махадом. Я поняла, что мама не хотела здороваться с папой на глазах у всех – она ждала нас на улице несколько часов. Папа вышел из машины, распахнул руки и сказал ясным голосом: «Ах, Аша!» Но она отвернула лицо и сказала: «Нет». Папа все равно обнял ее, но мама не шелохнулась.
Махад слегка приобнял отца, положил руки маме на плечи и увел ее в дом.
Мы с Хавейей пошли за Абехом, и когда домашние увидели его, то поднялся шум, раздались радостные крики и начались расспросы. Мама осталась в кухне.
Первую ночь по приезде Абех спал в гостиной с остальными мужчинами. В пять тридцать утра он поднялся, зажег везде свет и стал сзывать всех на молитву, словно находился в мечети. Все молодые люди в комнате встали и побежали умываться и приводить себя в порядок. В нашей спальне мама встала, сказав: «Отец призывает к молитве».
Весь дом погрузился в молитву.
Мама громко поинтересовалась, люди молятся для Аллаха или для Абеха, потому что многие не были усердны в молитвах до его приезда. Махад, Хавейя и я похихикали над ее замечанием, но все же этот момент был по-настоящему прекрасен. И все, несмотря на усталость, чувствовали это.
Казалось, ничто не могло заставить маму общаться с отцом. Каждое утро он приветствовал ее: «Аша, как проходит твое утро?» И каждый раз она отворачивалась. За все шесть месяцев, что он жил с нами, она не сказала ему ни слова и ни разу не посмотрела ему в лицо. Каждое утро она будила меня, и я готовила завтрак – для отца лучше, чем для всех; и каждый вечер она отдельно откладывала его посуду, таким образом, у отца как будто была собственная кухня.
Я восхищалась гордостью и достоинством матери, но мне не нравилось, как она ведет себя по отношению к отцу. Я прекрасно понимала, почему мама так поступает. Она была брошена, сама должна была заботиться о детях и зарабатывать деньги для семьи. Мама больше не чувствовала себя его женой. Она кормила его, следила за тем, чтобы ему было комфортно, но была холодна с ним и держалась отстраненно.
После возвращения отца в доме воцарился порядок. Люди стали вести себя с достоинством; они сидели ровно и слушали, что говорил папа. Раньше юноши проводили все дни за картами, жуя кат. Конечно, они тщательно убирали все следы до прихода мамы, и все же. А теперь наша квартира была как медресе. Стало чисто: мужчины аккуратно складывали вещи и убирали обувь с прохода. Распорядок дня изменился радикально: теперь мы ложились и вставали рано. И молились.
Абех почти весь день проводил вне дома – в мечети, встречался со старшинами разных кланов, пытался все как-то уладить и прийти к мирному соглашению. Он был по-прежнему захвачен идеей создания единого государства Сомали, но теперь считал, что только ислам мог примирить воюющие кланы. Отец отказался от американской демократии.
Абех рассказал мне, что у него есть маленькая дочка в Аддис-Абебе. Ее зовут Марьян, и она пока не говорит на сомалийском, но он обязательно ее научит. Его жена знала только эфиопский. Мы почти не обсуждали ее: невежливо рассказывать о новой жене детям от предыдущей. Но Абех говорил о своей дочке с такой нежностью, что я прощала его.
Закончился Рамадан, и люди стали понимать, что не могут жить у нас вечно. В сопровождении кого-нибудь из мужчин я стала ходить по городу в поисках съемных квартир. Довольно скоро Махамууд нашел квартиру для своей семьи, для семьи Махамеда и для Марьян с детьми. Некоторые молодые люди переехали в отель на Нгара-роуд.
И все равно нас было очень много. Все мое время уходило на решение разных проблем нашей внезапно разросшейся семьи: поиск квартир, общение с коммунальными службами, денежные переводы. Я занималась домашним хозяйством – мама считала, что я, как старшая дочь, обязана этим заниматься, – водила детей к врачу, оплачивала счета за электричество. Кроме того, я помогала регистрировать людей, участвовавших в программе переселения образованных сомалийских беженцев в другие страны. Я бегала в посольство Сомали, чтобы добыть им паспорта, пока дипломатическая миссия не закрылась и они не остались в подвешенном состоянии неизвестно на сколько.
Несколько недель спустя к нам приехали молодые люди, друзья Махада. Мужчин в доме стало больше, и это не облегчало работы. Когда Махамууд ушел, то увел с собой всех женщин, и я одна должна была делать всю домашнюю работу. Я стала протестовать. Я сказала маме, что мы должны нанять служанку, кенийскую девушку, чтобы она стирала белье и делала уборку; в такой ситуации прислуга перестала быть роскошью.
Мама отказала. Я рассердилась и ответила: «Если не хочешь нанимать помощницу, делай сама». Я пошла к отцу и сказала, что мне нужно сто шиллингов в месяц, чтобы нанять служанку. Теперь, когда Абех был здесь, у нас были деньги. Отец был рад помочь мне.
Но через какое-то время мама прогнала девушку. Она сказала, что нанимать слуг противоречит ее принципам. Я ответила, что не могу делать все одна: стирать, мыть, чистить и готовить. Она никогда не помогла мне. Когда я отказалась стирать, мама ударила меня за дерзость.
Мама была в депрессии, она становилась все более злой и замкнутой, с легкостью могла меня ударить. Из-за ее отношения гости все чаще покидали наш дом. Мама чувствовала, что ее жизнь пошла не так, что весь мир сошел с ума, а люди готовы пожрать друг друга, как животные.
Впервые опубликованав авторском сборнике «Улица Вечерних услад», 1998 г ., «ЭКСМО Пресс».
Кэтрин Холбен мечтала стать матерью, однако, узнав, что это невозможно, ожесточилась душой. Джозеф ДАмаро пережил гибель жены – и так и не смог с этой трагедией смириться..Сумеет ли Кэтрин стать матерью для осиротевших детей Джозефа, а Джозеф – поверить в возможность нового счастья? Сумеют ли мужчина и женщина после стольких испытаний поверить в святую, исцеляющую силу пришедшей к ним любви?
Когда же наконец миллионер и неисправимый плейбой Рори Кикнейд променяет свой холостяцкий статус на свадебные колокола? Этот вопрос волнует всех.Друзья и приятели заключили пари, журналисты сплетничают, а женщины строят планы…И только легкомысленная Джилли Скай, случайно оказавшаяся в центре самого чудовищного скандала за всю жизнь Рори, слышать не хочет о том, чтобы спасти его репутацию ценой собственной свободы!Но Рори умеет убеждать, – и Джилли все-гаки соглашается на весьма выгодный фиктивный брак.
Кто придумал, что сорок лет — это лучший возраст женщины?Пять отчаянных подруг, пять эффектных бизнес-леди очень в этом сомневаются.Анна поняла, что все лучшие мужчины уже или женаты, или разведены, Мэнди успела развестись и перекраситься, Дженет надеется, что избавилась наконец от брачных проблем, а независимость Карен вот-вот как бомба взорвет ее семейное гнездышко…Итак, сорок лет — это самый трудный возраст женщины!Это любовь, дружба, деньги, мода, дети, измены, соблазны «красивой жизни» и — юмор!!!Женщины всегда остаются женщинами.
Лучший способ для студентки подзаработать — устроиться няней к четырехлетнему отпрыску весьма состоятельной семьи.Всего-то и надо — иметь терпение, забыть о собственных амбициях и… не терять чувства юмора, даже когда приходится работать дни напролет!Дитя, конечно, не сахар…Его родители — просто ночной кошмар наяву…Зато рядом — весьма обаятельный сосед. Уж он-то наверняка не даст юной няне скучать по вечерам!
Судьба, словно чрезмерно заботливая мамаша, старательно оберегала Лену Кораблеву от мужского внимания. Леночка и рада была бы распрощаться с одиночеством, только вот оно прилипло к ней банным листом и не желало покидать насиженное место. А уже вот-вот — и будет девице немного за тридцать… Так и жила Кораблева — создавая фон для своей яркой и шебутной подружки Светки, которая обожала любовные похождения. Но однажды ураган чувств вдруг настиг Леночку, подхватил и поволок неизвестно куда. В нее влюбился состоятельный мужчина — и позвал замуж! Такое возможно только в сериале.
Азия Биби стала первой женщиной в Пакистане, которую приговорили к смертной казни за богохульство.Что же такого сделала Азия? Она, христианка, принесла воды работавшим вместе с ней мусульманам. Но те, считая христиан «нечистыми», пожаловались на нее, обвинив в хуле на пророка Мухаммеда.Несколько лет Азия Биби находится в тюрьме, ежедневно ожидая смерти. Разлученная с детьми и мужем, оплакивая свою свободу и смерть защищавших ее людей, не зная, что будет с ней в следующую минуту, она держится стойко и сохраняет человеческое достоинство.В ее защиту выступали Папа Римский и президент Франции, многие страны в мире предлагают ей политическое убежище.Это история не только о конфликте между людьми разных убеждений.