Неверная - [110]

Я начала смотреть по сторонам с ощущением нарастающей паники. Однажды в марте Марко, просматривая утреннюю газету, воскликнул: «Смотри, такая работа как раз для тебя!» Он показал мне объявление. Институту Виарди Бекмена, Политбюро Лейбористской партии Вим Кока требовался младший научный сотрудник.

Платили здесь меньше, чем в «Глаксо», но находиться на службе нужно было всего четыре дня в неделю, а в свободное время я могла подрабатывать переводчиком. Самое главное, работа казалась мне интересной. Я могла заниматься исследованием действительно важных, социально значимых проблем, интересовавших партию, в которую я вступила. Здесь почти не было бюрократии. Небольшая, интеллектуальная организация.

В институт меня приняли в июне 2001 года. Я сразу же бросила работу в городском совете и вернулась к переводам. Денег у нас с Марко было более чем достаточно, чтобы купить новый дом.

Я была полна решимости найти нам хорошее жилье. В первый раз Марко пошел вместе со мной. Но как только мне что-нибудь нравилось, он начинал говорить, что квартира слишком дорогая или находится слишком далеко от центра. Ему не хотелось переезжать, не хотелось брать кредит и попадать в долговую яму. Марко обвинял меня в излишнем нетерпении и расточительности.

Наши отношения становились все хуже и хуже. Уже несколько лет мы ссорились из-за каких-то глупостей: из-за распорядка дня, мелких бытовых расходов. Он всегда все планировал, а я ненавидела это. Он был темпераментным, а я не повышала голос и ненавидела, когда на меня кричат. Я уже начинала подумывать о разрыве, когда увидела прекрасный дом с каминами и деревянными полами на Трилайн-стрит. Он находился совсем близко к станции, но был в крайне ветхом состоянии. Марко сказал, что ремонт будет стоить слишком дорого.

Я же решила купить его без ведома Марко. Возможно, мы все еще могли остаться друзьями, он все еще мог быть моим парнем, но для меня настало время двигаться дальше. Я решила разорвать отношения, пока они не стали еще хуже, чем теперь. Эллен рассталась со своим мужем и спустя некоторое время согласилась приехать ко мне в Лейден. Мы, собрав все свои накопления, пришли в банк и в апреле переехали вместе в новый дом.

Однажды вечером мы смотрели телевизор. Там показывали очередной сюжет о школьном учителе – гее, которого преследовали марокканские дети. В последнее время такие вещи в СМИ попадались все чаще и чаще. В продолжение сюжета показали имама, одетого в традиционные одежды. Он говорил перед камерой по-арабски, что гомосексуализм – это заразная болезнь, которая может передаться и школьникам. По его словам, это была настоящая угроза человечеству.

Я помню, как тут же вскочила со словами: «Какой же он дурак!» Сомалийка во мне привыкла к такому отношению к данной проблеме, но вот голландка была возмущена. Я тут же села, написала статью и отправила ее в «NRC Handelsblad». В ней я высказалась о том, что подобного мнения о гомосексуалистах придерживается не только один этот имам. Такой подход свойственен исламу в принципе. Тот, кто хоть раз был в клинике, где делают аборты, мог прекрасно видеть, что мусульманские правила сексуальной жизни приводят лишь к страданиям. Это был очень внезапный порыв возмущения.

Статья была переделана в короткое письмо, написанное хорошим, политкорректным языком. Но это был мой первый политический выход.

Мы с Эллен почти два месяца занимались ремонтом. После мы в полной мере вернулись ко всем радостям жизни – устраивали вечеринки и праздничные ужины. Эллен переживала период религиозных исканий. Она никак не могла решить, к какой же церкви ей присоединиться. А мы с Марко подумывали о том, чтобы вновь сойтись. Это было время встреч с друзьями, время независимости и просто очень счастливое лето.

Я начала работать 3 сентября. Главный офис Лейбористской партии находился в небольшом здании, а я была всего лишь младшим научным сотрудником. Моим первым заданием стало исследование по иммиграции, которое казалось мне одним из самых важных вопросов, которые только стояли перед Голландией в XXI веке.

Я рассматривала не вопрос ислама, а изучала миграцию, ее причины и последствия для общего благосостояния государства, если поток беженцев не прекратится. Должна ли Лейбористская партия поддерживать закон о миграции?

Голландия, разумеется, хотела сохранить свое благосостояние, и единый подход ко всем был просто невозможен. Следовало вводить какие-то ограничения на въезд, но вопрос – какие?

Я планировала организовать дискуссию среди экспертов, а по ее итогам написать книгу, чего я еще никогда не делала. Моей целью было расширить сеть экспертов мозгового центра партии, проводя для них различные исследования.

Однажды днем, во время второй недели моей работы в партии, я разбирала старые документы и услышала поднявшийся на лестнице шум. Я спустилась вниз, чтобы узнать, что же стало причиной переполоха. Люди столпились вокруг телевизора, который был настроен на CNN. В то время я предвзято относилась к американским СМИ. В Лейдене я даже написала статью, посвященную телевизионной шумихе, используя как пример случай с Моникой Левински.