Nevermore - [109]
Оторвав взор от книги, я сказал:
— Хотелось бы мне в точности узнать смысл твоих прежних слов — а именно почему ты называешь свою миссию вполне, но не до конца свершенной.
— Так оно и есть, — подтвердила она. — Остается еще один человек, над которым я поклялась учинить кровавую и вполне заслуженную расправу.
Ледяной холод обдал мои члены при этих словах.
— И кого же ты имеешь в виду? — спросил я голосом, дрогнувшим от страшного предчувствия.
— Его сестру Марию, разумеется, — отвечала Ленор. — Ту безжалостную тварь, которая столь неумолимо отвергла моего несчастного отца в час катастрофы!
— Злодейка! — вскричал я, вскакивая на ноги, — толстый том Глэнвилла упал на каменный пол. — Никогда я не допущу, чтобы ты причинила зло этой святой женщине. Безумица!
— То, что ты именуешь злом, я называю справедливостью, — ответила она. — И ничто не остановит меня на этом пути. И уж конечно, — добавила она, искривив верхнюю губу в усмешке глубочайшего презрения, — уж конечно не тебе остановить меня, братец!
Выпрямившись во весь рост, я негодующе возразил ей:
— Ты заблуждаешься. Сколь ни было мне чуждо насилие над особой слабого пола, я не усомнюсь пустить в ход все ресурсы, включая грубую силу, чтобы разрушить твой безумный — твой преступный план!
Маниакальный хохот вырвался из ее уст.
— Посмотрим, кто из нас ошибся! — И с этим восклицанием она бросилась ко мне.
Боевой подготовкой, телесной подвижностью и силой мускулов как таковой я далеко превосходил свою безумную противницу. Даже сегодня я безо всякого сомнения готов утверждать, что в обычных обстоятельствах мне было бы проще простого совладать с ней.
Но особое стечение событий, а именно — мое травмированное запястье в сочетании с инстинктивным нежеланием причинить ущерб женщине, а также весьма неровная поверхность каменного пола в подвале, где трудно было устоять на ногах, — привели к тому, что я сразу же распростерся на спине, а моя сводная сестра, или, скорее, демон, коленями придавила мне грудь, набросившись на меня с яростью адской тигрицы. Я тщетно пытался оттолкнуть ее, размахивая левой рукой, а она длинными ногтями или, скорее, когтями разодрала мне лицо, а затем ухватила за волосы и с силой ударила головой об пол. Невольный стон капитуляции сорвался с моих губ, и тогда она вскочила на ноги, схватила масляный светильник, стоявший на деревянном ящике, и бросилась прочь из комнаты.
Кое-как поднявшись, я проковылял сквозь отчасти приоткрытую дверь и выбрался наружу в поисках моей сестры, ориентируясь на удалявшийся свет ее лампы, — она неслась далеко впереди по лабиринту коридоров, к винтовой лестнице.
— Стой! — прокричал я, нащупывая путь в подземном мраке.
Внезапно, словно отозвавшись на мой приказ, она остановилась, развернулась и неторопливо скользнула ко мне.
Несколько удивленный внезапной переменной в ее действиях, я замер на месте и подождал, пока она тоже не остановилась в трех шагах от меня. Матовый свет лампы, снизу подсвечивавший лицо, придавал ее чертам вид пугающей маски.
— Сестра! — провозгласил я. — Призываю тебя оставить свой жестокий умысел и сдаться милосердному суду закона, который, принимая во внимание твою юность, пол и явное душевное расстройство, наверное, сочтет возможным пощадить твою жизнь, несмотря на уже совершенные тобой злодейства.
С громким презрительным смешком моя родственница ответила:
— Я могла бы давно убить тебя — в тот вечер, когда отрезала голову этой коровище Никодемус, или когда повстречала тебя в хлеву старого Монтагю. До сих пор я тебя щадила, потому что мы одной крови. Но больше эта глупая сентиментальность не удержит меня.
— Ты не вооружена, — холодно напомнил я, вопреки истинным своим ощущениям изображая браваду. — Ты не причинишь мне вреда.
— Неужели? — изогнув бровь, усмехнулась она. И, протянув ко мне лампу, посоветовала: — Посмотри себе под ноги, братец!
Я повиновался — и сердце мое стиснул страх. Я стоял на деревянной крышке люка!
— А теперь посмотри туда, — продолжала Ленор. — На потолок.
Я поднял глаза, и вздох потрясающего, пронизывающего все тело ужаса сорвался с моих уст. Над моей головой свисала длинная металлическая цепь, заканчивавшаяся железным крюком всего в нескольких дюймах над моей головой.
— Ты понял? — спросила она, сделав шаг в сторону и кладя руку на длинный деревянный рычаг, до сих пор скрытый сумраком, но теперь ясно проступивший в тускловатом свете лампы.
— Понял, — хрипло отвечал я, и от этого страшного понимания кровь с силой прихлынула к моему сердцу. Меня ожидала поистине страшная участь.
Меня заманили в ловушку, где скрывался дьявольский механизм, о котором я вычитал из нескольких авторитетных сочинений по Испанской Инквизиции. То было весьма изобретательное усовершенствование страппадо — известной пытки, когда запястья несчастной жертвы связывают за спиной и подвешивают ее на крюк, высоко вздернув руки над головой. После этого жертву либо вздымают вверх с помощью лебедки, либо швыряют вниз сквозь проделанный в эшафоте люк. В любом случае под тяжестью тела плечи вывихиваются из суставов, причиняя мучительнейшую боль.
