Неведомые земли. Том 4 - [15]

Как только император вернулся и спешился с коня, Ли-дацзи и Янь-дацзи подошли и предстали перед ним. Император осведомился, арестованы ли послы. Ли-дацзи, Янь-дацзи и его милость казн, отдав земной поклон, сказали: «Послов ни в чем нельзя упрекнуть. Их повелители, несомненно, послали в подарок хороших коней; во всяком случае, послы не властны над своими повелителями. Если Ваше Величество повелит обезглавить послов, то этим он не повредит их царям, но навлечет на себя дурную славу. Народ не преминет сказать, что император Катая вопреки закону и обычаю совершил насилие над послами». Император благосклонно принял эти справедливые доводы… Казн вышел вперед и сказал послам: «Спешьтесь и отдайте земной поклон», что они и сделали… Монарх стал их попрекать и сказал Шади-Ходже: «Когда лошади или другие ценные товары посылаются в подарок царям, они должны быть самыми лучшими, если предназначаются для укрепления дружественных связей. Я вчера на охоте сел верхом на одну из тех лошадей, которых вы привезли мне, но она была уже очень стара и упала вместе со мной. Моя рука сильно повреждена и стала вся иссиня-черной. Только приложив к ней большое количество золота, удалось несколько смягчить боль». Шади-Ходжа ответил, чтобы придать случившемуся возможно лучший оборот: «Дело в том, что это животное принадлежало раньше великому эмиру и великому хану Тимуру. Если Его Величество Шахрух послал его Вам, то Он хотел дать Вам доказательство своего наивысшего расположения; Он действительно верил, что этот конь в Вашем государстве будет выглядеть, как истинный перл среди коней». Это объяснение успокоило императора, который в дальнейшем обращался с послами дружелюбно…

Несчастный случай привел к тому, что старый император прихворнул, и прощальную аудиенцию послы получили у его сына. На обратном пути послам оказывали такое же внимание, как и при их путешествии ко двору. Они выехали по той же дороге, покинув Ханбалык примерно 18 мая 1421 г. В Ганьчжоу они вынуждены были задержаться на два месяца, потому что в Монголии поднялись волнения. В Сучжоу им снова пришлось задержаться, так что пограничное укрепление они проехали в середине мухаррема 825 г. [9 января 1422 г.]. Здесь весь караван был снова осмотрен и переписан китайскими чиновниками. Беспорядки в Монголии вынудили послов выбрать мало используемую южную дорогу через пустыню. Они достигли Хотана 30 мая, а Кашгара — 5 июля. Оттуда они пересекли горы через перевал Терек-Даван и затем разделились. Одна группа пошла через Самарканд, а другая предпочла путь через Бадахшан и 18 августа достигла Балха.

1 сентября 1422 г. пришли они наконец в Герат, к стопам Шахруха, и рассказали ему о своих приключениях[91].

>_____________________

Если среди бесчисленных дипломатических миссий, которыми за тысячелетний период средневековья обменивались между собой государства Западной Азии и Китай, здесь отводится особое место посольству 1419 г. направленному тогдашним властителем Ховарезма[92] Шахрухом в Пекин, то делается это по следующим соображениям. Здесь мы имеем дело не только с типичным примером того, как совершались путешествия дипломатов в отдаленные страны. Точные записи, составленные членом посольства, позволяют нам также определить, сколько времени требовалось для того, чтобы преодолеть отдельные этапы такого путешествия. Государь, пославший эту дипломатическую миссию, — Шахрух, сын Тимура, дал своим послам определенный приказ заносить в дневник все сколько-нибудь ценные наблюдения и события, связанные с путешествием. Итак, здесь перед нами первый, несомненно, доказанный дневник путешествия. Кроме того, некоторые культурно-исторические события, происшедшие во время этой экспедиции, длившейся почти 2¾ года, были так необычны и поучительны, что нельзя пройти мимо нее, хотя послы следовали по давно известным областям и дорогам, использовавшимся уже более 17 столетий.

Захватывающие приключения выпали на долю посольства Шахруха, хотя в остальном оно протекало обычно и именно поэтому может считаться типичным. Приключения послов бросают яркий свет на политические события, происходившие в Азии в XV в.

В 1396 г. Шахрух был посажен своим отцом Тимуром править государством, которое состояло из завоеванного в 1381–1389 гг. Хорасана вместе с Систаном и Мазандераном[93]; столица его Герат находилась в современном Афганистане. Шахрух был деятельным правителем и покровительствовал литературе и искусству. Его стремление завязать дружественные отношения со Срединной империей свидетельствует о широком кругозоре этого правителя. Ведь именно там монгольское владычество было свергнуто в 1368 г. (см. т. III, гл. 142), а отец Шахруха Тимур еще в 1404/05 г. решил заново покорить освободившийся от монгольского ига Китай (см. т. III, гл. 155). Однако сделать этого не удалось, видимо из-за смерти великого завоевателя.

Начиная с 1368 г. Китай проявлял явную враждебность ко всем иностранцам, что следует рассматривать как естественную реакцию на 150-летнее чужеземное господство. Однако исключительно одаренные правители, которые почти всегда появлялись после всех государственных переворотов в Китае, сравнительно скоро стали снова стремиться к установлению дружественных отношений с другими народами. К числу таких выдающихся государей относился также и император Чэн-цзу (1403–1424), о котором будет более подробно говориться в гл. 163. Этот император был достаточно свободен от предрассудков, чтобы не отказываться от установления хороших отношений с монголами, которые, хотя и были заклятыми врагами китайцев в прошлом, стали к тому времени безвредными. Поэтому, когда Шахрух снарядил посольство ко двору китайского императора, оно было принято как желанное. Послам оказали большой почет, и, не считая одного опасного эпизода, с ними обращались вполне достойно.