Неведомые земли. Том 4 - [110]
В предыдущих главах неоднократно говорилось о том, как из-за неправильных толкований и произвола картографов XIV и XV вв. в еще малоизвестном тогда Атлантическом океане разместили множество фантастических, никогда не существовавших островов[929]. Во второй половине XV в. упорно стремились как-то связать удачные открытия новых островов с данными старинных карт. Не удивительно, что это породило представление, будто бы за уже найденными океанскими островами есть еще много других и если отыскать их еще не удалось, то когда-нибудь они непременно будут обнаружены.
В этой связи фантазию людей XV в. особенно сильно занимали четыре мифических объекта из старинных карт: остров Святого Брандана, Бразил, остров Семи городов и Антилия. Остров Святого Брандана, фигурирующий на многих старинных картах и глобусах, показан даже на карте Линсхотена от 1589 г. под названием «Сан-Борондон», причем помещен примерно на 100 миль западнее Канарской группы. Сказочный остров Бразил, который, как полагали, лежал к западу от Ирландии, с особым рвением разыскивали английские моряки (см. гл. 190). В Португалии как ее правители, так и искатели приключений больше всего интересовались островом Семи городов и Антилией. Ведь остров, на котором имелось целых семь городов[930], должен был отличаться исключительным богатством. Естественно, что его захват сулил большие барыши. По общему мнению, остров Семи городов принадлежал к Азорской группе, как это показано, например, на карте Солиго (см. рис. 5). Поэтому считалось, что его можно найти на не слишком большом расстоянии к западу или югу от девяти островов Азорской группы.
Разумеется, это ложное представление сильно подогревало страсть к исследованиям. И действительно, мы неоднократно убеждаемся в том, что португальские короли, не скупясь на различные посулы, побуждали падких на прибыльные предприятия искателей приключений открывать еще не найденные острова. Несомненно, добиться какого бы то ни было успеха они не могли, ибо искали воздушные замки, которым нет места на земле.
Король Аффонсу V был весьма склонен поощрять такие исследовательские экспедиции за счет частных лиц. Любопытно, что этот король, который повелел называть себя Аффонсу Африканским и испытывал глубокое восхищение перед деятельностью своего великого дяди Генриха Мореплавателя, тем не менее не любил финансировать новые открытия из своей казны. За исключением плавания Синтры (гл. 183), подготовленного и оплаченного принцем Генрихом, все экспедиции, состоявшиеся при Аффонсу до 1481 г., уже после смерти Генриха, были организованы без королевской помощи, частными лицами. В случае удачи им сулили большие материальные выгоды. Некоторые подданные Аффонсу обязывались предпринять такие экспедиции в благодарность за сданные им на откуп налоги, например Фернан Гомиш. Сам король Аффонсу не снарядил ни одной экспедиции с целью открытий. Только его преемник Жуан II покончил с этой странной и неразумной практикой.
Нам уже известно (см. введение к гл. 188–190), что король Аффонсу в 1474 г. обратился с запросом к Тосканелли и получил от него ответное послание вместе с морской картой. В письме Тосканелли важную роль играет остров, «который Вы называете островом Семи городов», и сообщается, будто он расположен примерно на полпути между Европой и мнимым восточным побережьем Азии в центре Атлантического океана. Тосканелли помещает его примерно под 60° з. д., считая от Лиссабона, что при соответствующем подсчете приводит нас примерно в район Гаити. Но тогда его надеялись найти значительно ближе, так как окружность Земли сильно преуменьшали. Как правило, остров Семи городов отождествляли с Антилией, считая, что он находится западнее Азорской группы. Король Аффонсу, кажется, очень хотел, чтобы он был открыт. Что это за остров?
Как возникли сказки об Антилии и острове Семи городов, теперь уже выяснить нельзя. Но какие особенности приписывали острову Семи городов, яснее всего видно из надписи на глобусе Бехайма от 1492 г., приведенной среди первоисточников в начале главы. Вся рассказанная в ней история чистый вымысел. Как и когда она возникла, сказать нельзя. Все, что в наших силах, — это отыскать несколько сомнительных опорных точек.
Если мы зададимся вопросом, с какого времени появляются рассказы об острове Семи городов, то обнаружим, что впервые это название привел Бьянко на карте от 1436 г. Итак, возможно, прав Бехайм, считавший, что какое-то событие, произошедшее в 1414 г., дало повод к возникновению всей этой истории. Хочется напомнить, что как раз в 1414 г. особую роль в португальской политике начала играть местность, часто обозначавшаяся как «Septem fratres» [«Семь братьев»]. Такое название носили горы, возвышающиеся за Сеутой. Этот город был основан в 534 г. императором Юстинианом как населенный пункт и крепость «Septem», или «Septum»[931], а «Septem fratres» назывались тогда высокие горы вблизи города. Помпоний Мела говорит, что эти горы получили свое название но то от «numerum septem» [«числа семь»], не то от «similitudinan jratres
