Неведомое зарубежье - [29]

– Это я, Грицько! Откройте, Саватий Ничипорович! Меня к вам Опанасий Казимирович прислал! – кричал уже в дверях босоногий, лет тринадцати мальчуган со старческим лицом, в сильно заношенных штанах с помочью через плечо.

– А! Так это ты, Грицко! Заходи малец! Приложу тебе лопух от падучей! Враз оживёшь! Ножки выпрямятся, шейка вытянется! Будешь скакать ясным соколом! – обнадеживающе приветствовал Саватий Ничипорович парнишку.

– Огромное вам спасибо, Саватий Ничипорович, за заботы ваши! Перестал я хромать на левую ногу! Как рукой сняло после настоев да кореньев ваших! Только вот почему-то на правую ногу стал припадать и правая рука почти не сгибается! Еле до вас доковылял! – простонал мальчуган, входя в дом.

– Ладно те, о грустном! Рассказывай, что Опанасию Казимировичу от меня нужно, никак чудодейственный отвар на можжевеловых кореньях с помётом степного перепела закончился? – участливо осведомился Саватий Ничипорович, вешая бандуру на стену хаты.

– А сказал он, Саватий Ничипорович, за вами идти и без вас не возвращаться, дело говорит очень срочное! – присев на край лавки, тяжело дыша, пояснил мальчуган.

– Хорошо, Грицко, прогуляюсь! А ты поправляйся! Да почаще корень хвоща с сушёными весенними мухами принимай! Глядишь и забегаешь! – ответил Саватий Ничипорович, собираясь в дорогу.

Пробираясь садами черешен и время от времени, дабы скоротать путь, перемахивая через хуторские околицы, Саватий Ничипорович и сам не заметил, как оказался у знакомой покосившейся хаты с растрескавшейся деревянной табличкой «Редакция газеты «Хуторской здравник»».

В лучах керосиновой лампы, струившихся из окна хаты, Саватий Ничипорович без труда различил знакомый силуэт главного редактора своей любимой газеты Опанасия Казимировича.

– Доковылял-таки Грицко! Откуда только силы у парня берутся?! – послышался в ответ на стук Саватия Ничипоровича знакомый голос главного редактора газеты.

– Никак посылали за мной Опанасий Казимирович? – осведомился, входя Саватий Ничипорович.

– А за кем мне ещё посылать, Саватий Ничипорович, если ты у меня единственный действительный член корреспондент нашей газеты?! Вдвоём мы с тобой остались… А ещё каких-то полгода назад у меня в газете полный штат был! Залечил ты их, Ничипорович! Да что их! – вдруг в сердцах воскликнул главный редактор, – Ты посмотри, как в хуторе тихо стало! Ещё каких-то полгода назад в это же самое время… Шум, гам, песни, веселье, а сейчас тишина!.. – сокрушался Опанасий Казимирович.

– Народ здесь тёмный, малограмотный, про то, что мать-природа исцеляет, не слыхивали, да и пропорции моих целебных снадобий не соблюдали… вот и результат! – рассудительно заключил Саватий Ничипорович, присаживаясь на лавку.

Да… – в раздумьях произнёс главный редактор. – Природа… мать! Исцеляет! Вот поэтому и позвал я тебя! – перешёл Опанасий Казимирович от общих повседневных наблюдений к сути вопроса.

– Заявка с самых высоких инстанций пришла, на участие в конкурсе целителей, знахарей и ведунов, на приз гетьмана Сагойдачного, с нашей редакции требуют выделить одного участника… – многозначительно изложил суть проблемы главный редактор.

– Не отвертеться! – вырвалось у Саватия Ничипоровича, – А за что бороться то предстоит, Казимирович? – осознав неизбежность своего участия в конкурсе, как бы невзначай поинтересовался Саватий Ничипорович.

– Поговаривают, что поездка в санаторий районного значения, с отоплением, горячей водой, туалет в доме… – почти шёпотом поделился тайными сведениями Опанасий Казимирович.

– А как санаторий-то называется? – не скрывая любопытства, поинтересовался Саватий Ничипорович.

– Название очень путанное, явно западенское… Ах, вот, здесь написано… Лас-Пальмас, – прочитал по бумажке Опанасий Казимирович.

– Впервые слышу! – незамедлительно отреагировал Саватий Ничипорович, – Хотя постой, не те ли это несколько недавно построенных двухэтажных барака в карпатских болотах, о которых год назад трубили все западенские газеты?! – порывшись в памяти, вдруг вспомнил Саватий Ничипорович.

– Вполне возможно, – согласился главный редактор. – От западенцев чего угодно можно ожидать… Народ непредсказуемый, рассудительно подытожил Опанасий Казимирович.

– Да, места там удивительные, а какие там жабы целебные в карпатских болотах! – мечтательно произнёс Саватий Ничипорович, – Короче есть за что побороться! Будет наша газета в передовиках! Оформляй Казимирович командировочные, а я приготовлю целебные снадобья! – утвердительно заключил он, прощаясь с руководителем и направляясь к выходу.

Изрядно поковырявшись в близлежащих болотах, на птицефермах, и в свинарниках, исколесив все местные леса и лужайки, покопавшись в окрестных, поросших бурьяном огородах, Саватию Ничипоровичу удалось заготовить невиданное количество знахарского зелья. Когда количество чудодейственных бутылей и жбанов превысило все мыслимые и немыслимые пределы, Саватий Ничипорович отчётливо ощутил, что он наконец-то готов к схватке за билет в счастливую болотную жизнь.

Получив сердечное напутствие и командировочный билет от главного редактора любимого издания, Саватий Ничипорович весьма решительно отправился исполнять свой знахарский долг. А в долгу у него, как выяснилось, впоследствии, были многие.