Неужели это он? - [20]

— Папа никому не позволит на меня жаловаться, — холодно сказала Доминик. Она проклинала себя за глупость. С какой стати ему захочется подольше остаться в ее обществе? Он чувствовал себя виноватым за то, что с ней случилось в Лондоне, вот и отвез ее домой. Но это вовсе не значит, что он жаждет поддерживать с ней или с ее семьей какие-то отношения. После долгой паузы она добавила деревянным голосом: — Если откажетесь от ланча, вряд ли у вас с отцом получится разговор. Считайте это моим деловым советом вам.

Сидней истолковал ее раздражение по-своему. Он решил, что обидел ее своим молчанием по дороге в Остенде. Он вдруг понял, почему решил сам отвезти ее домой: ему просто-напросто хотелось побыть с ней наедине. С этим пора кончать, мрачно подумал он, чувствуя, что еще немного — и Доминик станет ему необходима как воздух. Эта мысль привела его в ужас…

Менее чем через пять минут он остановил машину возле мрачного и неприветливого здания музея Энсора. Дул резкий холодный ветер. Они торопливо выскочили из автомобиля и бегом побежали к входной двери.

Первым делом менеер ван Блоом обнял и расцеловал дочь, потом обернулся к сохранявшему вежливое молчание Харперу и протянул ему руку.

— Я очень признателен вам, что вы позаботились о Доминик. Пройдемте в столовую — ланч уже на столе, мы только вас и ждали.

Сидней заколебался, но потом решил, что, если он пробудет в обществе Доминик еще час, ничего страшного не случится. Все равно они больше не увидятся. И Сидней вслед за Блоомом последовал в столовую.

Доминик помогала матери накрывать на стол.

— Как здорово снова оказаться дома, — тараторила она. — Мне надо столько всего тебе рассказать… — Она замолчала, увидев, что в комнату входят мужчины. Доминик была весела и оживленна. Скажи ей кто-нибудь, что причиной ее радостного возбуждения является тот факт, что Сидней Харпер все-таки принял приглашение остаться на ланч, она бы возмутилась.

Видя ее оживление, Сидней почувствовал, что опасная граница в отношениях между ними гораздо ближе, чем он думал. Он и сам не знал, что его больше пугает: перспектива никогда больше не увидеть Доминик или предстоящая женитьба на Патрисии.

За ланчем, естественно, в первую очередь заговорили о похищенной картине. Сидней подробно рассказал, как идет следствие, проявляя чудеса изворотливости, чтобы не сболтнуть то, что известно полиции, но никак не может знать обычный свидетель. Он также надеялся, что этот разговор может ненароком вывести его на контакты Фредериксона, но был разочарован.

— Бедная мисс Барнхем, наверное, она ужасно расстроена всей этой историей с пропавшим Рейнольдсом, — вздохнула мефрау ван Блоом. — Кстати, вы уже назначили дату будущей свадьбы?

— Патрисия не слишком торопится под венец, — неохотно отозвался Сидней, раздосадованный, что беседа уклоняется от интересующей его темы. — Видите ли, моя невеста ведет бурную светскую жизнь — сейчас она собирается в Швейцарию кататься на лыжах, а потом поедет в Филадельфию навестить кого-то из ее многочисленных друзей. — Он заметил, как поскучнела вдруг Доминик, и решил быстро переменить тему: — Забыл вам сказать, что мистер Фредериксон в восторге от вашей дочери. Сказал, что давно не встречал никого, кто обладал бы таким природным чутьем на живопись.

Сам того не сознавая, Сидней сделал очень удачный ход, так как менеер ван Блоом вдруг сказал, заметно волнуясь:

— Мистер Харпер, я бы никогда не решился, но раз уж вы сами заговорили… Мне очень нужен ваш совет по поводу моей дочери. Может, мы пройдем в мой кабинет, а кофе нам туда принесут?

— Разумеется, менеер ван Блоом, я к вашим услугам, — с энтузиазмом согласился Сидней, не веря своей удаче.

Спустя несколько минут они уже наслаждались ароматом крепкого кофе в кабинете директора музея. Ван Блоом долго молчал, не зная, с чего начать разговор.

— Скажите, пожалуйста, мистер Харпер, каково ваше личное мнение о способностях Доминик к музейному делу?

— Полностью согласен с мистером Фредериксоном: у вашей дочери безошибочная интуиция и ясный ум. Больше мне нечего добавить.

— Видите ли, я подумываю отправить Домино в Англию на пару месяцев, чтобы она поработала у Фредериксона, но не уверен, что она уже готова к самостоятельной работе.

Сидней почувствовал непонятное возбуждение: мысль о том, что Доминик снова приедет в Англию, пугала его и радовала одновременно. Теперь он ясно осознал, как его угнетал сам факт того, что он видит ее в последний раз. Он приказал себе не думать об этом хотя бы сейчас, а сосредоточиться на деле.

— Правильно ли я вас понял: вы хотите попросить своего британского партнера взять Доминик на стажировку, верно?

— Да, на пару месяцев.

— Отличная идея, но есть одно «но»…

— Считаете, она может не справиться?

— Ну что вы, она справится, я в этом нисколько не сомневаюсь. Дело в мистере Фредериксоне…

— Простите?

— Дело в том, что у меня есть сведения из очень надежного источника, что у мистера Фредериксона скоро могут начаться гигантские проблемы в бизнесе.

— Какого рода? — с удивлением воскликнул ван Блоом.

— Кажется, его подвел кто-то из его партнеров. Не могу сказать, кто именно. Разумеется, не вы…