Неутолимая любознательность - [101]

Моя семья перебралась в Англию, когда мне было восемь лет. Что, если бы этого не случилось? Меня в последний момент решили отправить в Аундл, а не в Мальборо. Определила ли эта произвольная перемена мое будущее? Обе школы были только для мальчиков. Психолог, возможно, предположил бы, что я стал бы более социализованным человеком, если бы учился в школах совместного обучения. Я почти чудом поступил в Оксфорд. Что, если бы я провалил экзамены (по-видимому, это чуть было не произошло)? Что, если бы у меня не вел консультаций Нико Тинберген и в итоге я стал бы работать над диссертацией по биохимии, как первоначально и собирался, а не по поведению животных? Ведь это, разумеется, изменило бы весь ход моей жизни. Вполне вероятно, что я не написал бы ни одной книги.

Но не исключено, что все дороги в жизни призваны вести к какой-то одной стезе, притягивающей нас к себе как магнит, даже если мы временно отклоняемся в сторону. Если бы я стал биохимиком, не смог ли бы я вернуться на путь, который привел меня к “Эгоистичному гену”, пусть даже с некоторым молекулярным уклоном? Быть может, притяжение моей стези заставило бы меня написать (опять же, пусть с биохимическим уклоном) и все остальные из дюжины моих книг. Я в этом сомневаюсь, но сама возможность “вернуться на стезю” довольно любопытна, и мы к ней… э-э-э… еще вернемся.

Все это требует довольно серьезных допущений. Возьмем нечто предельно банальное, но, как будет показано, исключительно важное. Я уже писал, что мы, млекопитающие, можем быть обязаны своим существованием тому, что какой-то динозавр однажды чихнул. Что, если бы именно в некий определенный момент, а не в какой-нибудь другой чихнул Алоис Шикльгрубер и это случилось бы еще до середины 1888 года, когда был зачат его сын Адольф Гитлер? Я, конечно, понятия не имею о точной последовательности событий, которая привела к его зачатию, и о чихании герра Шикльгрубера нет, разумеется, никаких исторических данных, но я не сомневаюсь, что даже такого банального события, как чихание, случись оно, скажем, в 1858 году, было бы более чем достаточно, чтобы изменить ход истории. Роковой сперматозоид, оплодотворивший яйцеклетку, из которой вырос Адольф Гитлер, был одним из многих миллиардов сперматозоидов, произведенных в течение жизни его отцом, и то же самое можно сказать о двух его дедушках, четырех прадедушках и так далее. Не только возможно, но, думаю, несомненно, что одно чихание, случившееся за много лет до того, как Гитлер был зачат, могло непосредственно привести к тому, что тот самый сперматозоид банально не достиг бы той самой яйцеклетки, тем самым изменив весь ход истории XX века, в том числе и мое существование. Я, конечно, отнюдь не отрицаю, что нечто вроде Второй мировой войны вполне могло произойти и без Гитлера, и вовсе не утверждаю, будто злое безумие Гитлера было с неизбежностью предопределено его генами. Если бы Гитлер получил другое воспитание, он вполне мог бы вырасти хорошим человеком или, по крайней мере, не стать влиятельным. Но несомненно, что само его существование и развязанная им война, как мы ее знаем, были результатом счастливого (точнее, несчастного) случая, позволившего одному сперматозоиду достичь своей цели.

Сперматозоидов сказочный рой

Мчался в забег.

Только один из них, маленький Ной,

Успел на ковчег.

Выжить один на один миллион

Мог бы вполне

Новый Шекспир, и Ньютон, и Джон Донн –

А выпало мне.

Всякий судьбы мог избегнуть печальной,

Но лишь ничтожнейший смог.

Всем было б лучше, гомункул нахальный,

Если б ты тихо издох!

Олдос Хаксли

Допустим, что в определенный момент отец Адольфа Гитлера чихнул бы и тот никогда не появился бы на свет. Не появился бы и я, обязанный своим невероятным зачатием Второй мировой войне – а также многим другим, не столь значительным событиям. И мы, конечно, можем рассуждать подобным образом и о событиях из жизни бесчисленных поколений наших предков, вплоть до того гипотетического динозавра, предопределившего судьбу млекопитающих, о котором мы уже говорили.

Принимая во внимание всю зыбкость той последовательности случайных событий, которая привела к нашему существованию, мы все же можем задаться вопросом (как я только что и делал), притягивается ли жизнь конкретного человека к некой определенной стезе, несмотря на броуновское движение чиханий и других банальных и не столь банальных происшествий. Что, если бы шутка моей мамы о том, что меня перепутали в роддоме с сыном преподобного Катберта Докинза, оказалась правдой и меня воспитали бы как сына в семье миссионера? Не стал ли бы я и сам тогда миссионером? По-моему, исходя из того, что теперь известно генетикам, на этот вопрос нужно ответить “нет, скорее всего, нет”.

Что, если бы моя семья осталась в Африке и я продолжил учиться в школе Орла, а не перевелся бы в Чейфин-Гроув и если бы затем меня отправили в Мальборо, а не в Аундл? Поступил ли бы я тогда в Оксфорд и познакомился ли с Нико Тинбергеном? Это не исключено, потому что мой отец чертовски хотел, чтобы я учился в Баллиол-колледже, как и дюжина других Докинзов из нашего рода. Несмотря на подобные развилки, жизнь может разными путями выходить на одну и ту же стезю. Вероятность этого зависит от факторов, в которых вполне можно разобраться научным путем, – к примеру, относительного вклада генов и образования в способности и наклонности взрослого человека.